Замкнутый круг

Невольно я вспомнил свой предыдущий заказ, с которым блестяще справился за трое суток четыре месяца назад — та дамочка всегда была с идеально уложенными локонами, дорогим макияжем, в ярко красных каблуках-лодочках и в облегающем платье, сквозь которое неизменно торчали искусственные соски. Эту операцию сейчас делают все содержанки, видимо, какой-то новомодный тренд, за которым я в свои тридцать два года не успел уследить. Та дамочка, как и все ей подобные, могла себе позволить носить огромные ногти, с которыми тяжело даже элементарно открыть дверь машины, ведь ей не нужно драить полы — за нее все делает прислуга на деньги ее богатенького мужа. Кстати, о муже — высокий, подкаченный. Седина на висках придает его внешности английской элегантности. Видно, что он следит за собой — не курит, пьет только красное вино, веря в его пользу для сосудов, каждую субботу тянет железо для поддержания фигуры (или чтобы чувствовать причастность к молодости). Не знаю, как изменилась его жизнь сейчас, но четыре месяца назад он был примером для подражания. Двое детей от первого брака. Бывшая отсудила бо́льшую половину его состояния, но бизнес все равно пошел в гору, так что через несколько лет он уже ни в чем себе не отказывал, в том числе и в связях с молоденькими девицами. Вскоре встретил ее, влюбился как подросток. И потом был вынужден тратить средства и нервы на частных сыщиков вроде меня.

Классический сценарий моей повседневности.

Это было начало февраля, блондиночка накинула на плечи горностаевую шубу, скрыв от моего взгляда свои искусственные соски. Я отвлекся на поиски сигарет в бардачке, когда девица скрылась за углом. Пришлось выйти из машины. По улице пролетел визг, так что у меня заложило уши. Дамочка встретила подругу, и как в клишированном фильме они заорали и бросились обниматься. Встреча случилась около местного клуба, куда ходят все молоденькие содержанки.

Моя цель примостилась за бар, а ее подруга уже попивала какой-то коктейль. Я выбрал место за столиком через танцпол, откуда открывался прекрасный вид на все заведение.

Не помню, чтобы за всю мою практику случалось так, что за пятнадцать минут к дамочке, за которой я слежу, подошли аж трое самоуверенных «мачоменов». Первый был сразу в пролете. Бедняга слишком пьян, чтобы понять, что девушка, на девяносто процентов похожая на порнозвезду, ему не светит. Второй был неплох, сразу со стаканом чего-то розового (девушки любят розовое), но его подвели глаза, не поднимающиеся выше декольте. Третий встретил ее взгляд за полтора метра и успел сообразить подойти к подруге, но та тоже его отшила.

Чуть позже уже навеселе блондинка танцевала с подругой, которая была явно пьянее. Парни, которых развернули на сто восемьдесят градусов, продолжали облизываться, наблюдая за ней, но при этом не упускали шанса познакомиться с кем-то более приземленным.

За годы практики я настолько проник в женскую шкуру, что стал способен оценивать мужчин по десятибалльной шкале, узнал разницу между просто лаком и гель-лаком, следил за модными домами, возмущался от цен на дайсон и, признаться, старался стильно одеваться, но не слишком примечательно, чтобы люди не обращали на меня внимание. Моя главная задача — слиться с толпой, быть лишь глазами и ушами без телесной оболочки.

Когда к ней подошел тот, кого мы оба ждали, я едва удивился. Ролексы, мужской маникюр и комплекция типичного подростка, просиживающего штаны за компьютерным столом круглыми сутками. Он с виноватым лицом объяснялся перед блондинкой, и на его фоне я впервые увидел ее возраст (ей было двадцать девять, но лицо изуродовано косметическими процедурами, кожа лица слишком натянута на уши, а нос неестественным изгибом отвлекал внимание от всей этой картины). Их ссора переходила на повышенные тона, но из-за музыки я ничего не слышал. Они отошли к бару, парень заказал выпить. Пока блондинка промывала ему мозги, он опрокинул две по сто виски со льдом, а потом схватил обеими руками ее за щеки и засунул свой язык ей в рот. Она отбивалась, но продлилось это недолго.

Сделав вид, что сижу в телефоне, я все зафиксировал на камеру. В этот же момент на меня свалилось что-то огромное. Телефон упал под стол. Сообразив, что на меня грохнулся кто-то вусмерть пьяный и помолившись за прочность новых айфонов, я ловко поднял его и спрятал в карман.

— Простите! Простите, умоляю! — вопила женщина. Я все еще помню ее наипрелестнейший вид (хотя в приглушенном свете я не мог ее разглядеть, да и, признаться, не пытался) — под глазами размазана тушь, некогда уложенные волосы свисали жирными прядями, рукав платья упал с плеча, оголяя большой красный шрам. Настоящий Франкенштейн. — Вы не ушиблись? — виновато продолжала она. — Обычно я так не напиваюсь…

— Обычно вы пьете до потери сознания?

Незнакомка захлопала глазами, обдумывая мои слова, а тем временем блондинка с любителем французских поцелуев скрылись в вип комнате.