Замочная скважина

– На все время?

– Ну не на два же часа – смеется она, заметно потеплев и теперь уже довольно повисает на мне, скрестив руки на шеи – все-таки есть в тебе нераскрытый потенциал, Нейт Райтсон. А я уж думала, ты безнадежен.

– Я безнадежен – обреченно киваю – если и правда после сегодняшнего собрался бежать.

– Это не побег – закусывает нижнюю губу – это недельная туса. Считай, каникулы вне очереди , как..

Но не успевает Нара договорить, как прямо над нами (значит в комнате Джейзи) слышится истошный визг. Слишком высокий и звонкий для моей старшей сестры..

Визг, скорее похожий на детский.

Эби!

Глава 10

Усадив сестренку на кровать, я переодеваюсь в свои обычные домашние шорты и майку. Какое же облегчение стянуть дурацкую юбку! Не могу, делая это, мимолетом не глянуть в зеркало – действительно ли у меня ноги «колесом»? Конечно нет, это все Шейла Голдсмит.

Хотя, можно ли ее винить?

Я ведь могу и не подходить к ним. Наверное, они сами задаются вопросом, какого черта я все еще это не сделаю. Потому что они не понимают, что есть нечто похуже унижений. Например, одиночество в старшей школе. Так только они (ну и еще парочка) знают, как ничтожно мое положение и как безгранично убожество. Остальные ученики школы, которые замечают меня, прилипчиво идущей рядом с самыми популярными ребятами, хотя бы не закатывают глаза, кривя губы в омерзении. Они считают, что я одна из них.

А если ходить просто одной, то станет очевидно, что я обычная одиночка. А одиночками в старших классах бывают только лузеры. А лузеры никому не нравятся.

Быть лузером паршиво.

Я бы могла обвинить в своем нынешнем положении брата – именно Нейт в средней школе начал спускать на меня собак, пытаясь (кстати, весьма успешно) тем самым подняться в глазах своих друзей за мой счет. Да, это было бы справедливое обвинение, если бы я еще до этого не стала одиночкой. Ведь зубрилами обычно в восемь лет дети становятся не от лучшей жизни.

У меня никогда не ладилось общение со сверстниками.

Мы неплохо дружили с парочкой девочек в первом классе, но едва я сочла, что мы достаточно близки, чтобы доверить все тайны и рассказала про Кевина – они подняли меня на смех. Одна, правда, поверила. Ну или сделала вид. И напросилась ко мне домой – захотела лично посмотреть, как Кевин рисует на зеркале. Я, конечно, полная радости пригласила ее (тогда еще в папин пентхаус). И Кевин меня не подвел. Только девчонка эта фыркнула и назвала меня сумасшедшей. Мол, я специально как-то это подстроила.

Тогда я попросила Кевина рассказать сказку – чужой голос я точно не смогу подстроить. Да и не чревовещатель я, чтобы говорить с закрытым ртом. И Кевин начал рассказывать сказку.

Однако, когда я улыбнулась, обернувшись к девочке, та покрутила у виска:

– Ты чокнутая, Джи. В комнате тишина.

Тогда я решила, что она наврала из вредности (на следующий день, кстати, распустив разные слухи обо мне, которые и поставили окончательный крест на моей дальнейшей успешной коммуникации в школе), но уже сейчас понимаю, что она действительно не услышала Кевина. Потому что Эби тоже его не слышит.

Почему-то, слышать его могу только я.

Но видеть рисунки – все, кому не лень. Правда, трактуют их почему-то по-разному. Поэтому я перестала рассказывать людям о Кевине. Родители о нем и подавно не знали. Дети – они любят тайны. Любят, когда они есть и у них, а не только у взрослых.

Хранить тайны от взрослых у подростков – необходимость, а у детей – наслаждение.

Те девчонки были первые, кто узнал о Кевине. Но из-за их реакции и последние. Я в ужасе представила, как мама с папой так же крутят у виска и называют меня чокнутой. А потом отправляют за решетку – я в детстве видела много фильмов про психушки, куда определяют чокнутых.

Сама же я себя чокнутой не считала ни тогда, ни сейчас. Будь я чокнутой – то и рисунков на зеркале никто бы не видел. Но они их видят.

Значит, Кевин существует не только в моей голове.

Поднимаю сестру с кровати и сажусь вместе с ней напротив зеркала так близко, что едва не касаюсь его поверхности носом.

– Ну – улыбаюсь – что будем рисовать?

После чего дышу на тот участок стекла, который доступен Эби, и жду, пока она повыводит какие-то каракули.

Как хорошо, что она пока не умеет разговаривать. Боюсь представить, чтобы она могла наболтать предкам. Типо «мы играли с Кевином», или «Кевин живет в шкафу Джейзи», или «Кевин ее друг, которого не видно».

Невидимый друг для ребенка неплохо, но если он заводится у семнадцатилетней девушки – думаю, Питер не упустил бы свой шанс отправить меня в дурку. Не столько оттого, что переживает за мое здоровье, а столько чтоб сравнять счеты с Нарой. Чтоб заткнуть моему отцу раз и навсегда рот на счет этой темы, так как я тоже «там лежала».

Конечно, это не отменяет того факта, что все это благополучно может случиться и когда Эби научится говорить. Но, думаю, в скором времени я перестану давать ей «играть» с Кевином. Маленькие дети – очень переменчивы. Если чего-то нет в их поле зрения больше суток, они, в большинстве своем, и в принципе забывают о том, что это когда-то существовало.