Замочная скважина

На ум так ничего и не приходит, а молчание за столом затягивается, повисает гнетущая напряженная тишина, потому я прихожу к тому отчаянному, что со временем уже стало частью моей жизни. А именно – ко лжи.

– На самом деле, ничего нового – легкая заученная улыбка касается моих губ – на следующих выходных пойдем на школьную дискотеку с Кайли и Тиной.

– Дискотека? Забавно. Кто пригласил? – участливо интересуется он, сделав еще один глоток размером с тихий океан, тем самым прикончив первую порцию.

– Кто.. что? – не сразу врубаюсь.

– Ну.. – взгляд на маму – или что-то не догоняю? – вновь на меня – у нас типо на дискотеки девчонки с парнями ходили – смешок – иначе какой резон дрыгаться там под эти нудные треки, отобранные учителями, если не для того, чтобы потом позажимать ровесниц в школьных туалетах?

– Джек – сдержанно одергивает мама – не забывайся, ты разговариваешь со своей дочерью.

– Да ладно, простим – с неожиданным милосердием выступает Питер – у него любовницы того же возраста, немудрено, что путается.

Папа, сделав вид, что не заметил обоих реплик, продолжает выжидающе смотреть на меня.

– А – опомнившись, соглашаюсь – ну да. Парень. Да – отмахиваюсь, бросив испепеляющий взгляд на веселящегося Нейта, прекрасно знающего правду – парень пригласил.

– Клевый?

– Да – оживленно киваю – самый клевый в школе. Этот, как его.. – щелкаю пальцами – будущий король. Все думают, что выберут его.

Присвистнув, папа самодовольно хмыкает:

– Здорово – заговорщицки подмигнув, добавляет – возьми от этого вечера всё.

– Отличный совет дочери от отца – вкрадчиво замечает Питер – такой, чтоб прям на века.

Папа вяло переводит взгляд на отчима, хищно оскалившись:

– Действительно, как я мог обделить вниманием совет такого первоклассного отца, как ты – невинный взгляд – кстати, как поживает Нейла? Ее уже выписали из наркопритона?

Питер становится одновременно белым, как мел, и красным, как рак. От перенапряжения – стараясь держать себя в руках – создается ощущение, что он сейчас взорвется:

– Нара. И это был клинический наркодиспансер. Она была там всего пару месяцев просто для поддержания общего здоровья.

– А, ну я так и понял, когда узнал что ее приняли туда после передоза. С коксом шутки плохи, после этого, разумеется, лучше промониторить общее здоровье.

Одним глотком осушив второй стакан, папа, наконец, принимается за стейк. Еду уже успели принести всем, кроме нас с мамой, хотя казалось бы, стейки должны готовиться намного дольше, чем салаты. Понаблюдав пару минут за Нейтом, мама нарушает такое редкое явление, как тишина за этим столом, обратившись к нему:

– Ты не хочешь поделиться с сестрой? – кивок на стейк.

Нейт негодующе вскидывает брови:

– Она заказала себе салат.

– Но его еще не принесли. А ты – мальчик, джентльмен – сидишь и кушаешь, пока девочка сидит без еды.

Папа, вскинув брови, отрывается от своего стейка и поднимает изумленный взгляд на мать:

– И что ему теперь, сдохнуть от голода только потому, что у него между ног член, а не вагина?

– Джек! – цедит мама, стараясь одновременно натянуть улыбку, что выглядит, точно мимика клоуна Пеннивайза.

– Я руководствуюсь твоей же логикой – жмет плечами – что за бред вообще? Почему ты тогда не просила у Питера поделить его стакан воды, когда ждала свой салат, а?

– Какой же ты кретин – не выдерживает мама – находиться с тобой даже в компании людей, даже всего час в неделю – это наказание, после которого не будет страшен даже Ад.

– Видишь, как я тебя закаляю, детка? – отвечает, засунув в рот очередной кусок мяса, после чего снисходительно отмахивается – можешь не благодарить.

– Предупреждаю последний раз – сжав зубы, подает голос Питер после своего затянувшегося отсутствия в этой беседе – выбирай выражения, Джек, когда обращаешься к моей жене, или..

– Прошу, греческий салат и салат «Повеньон» – вновь раздается над моим ухом (словно других мест вокруг стола нет!) и я вновь чуть не подпрыгиваю.

Пока оборачиваюсь к источнику звука, мама уже объясняет официанту, какой салат кому подавать. Когда мы только приступаем к трапезе, папа с Нейтом ее уже завершают, и первый становится еще более задиристым по мере выпитого спиртного. А означает это только одно – что очень скоро (вероятнее всего, едва доест салат) мама засобирается домой, поскольку не сможет более контролировать ситуацию.

За время, что мы справляемся с салатами, папа успевает еще пару раз поцеплять Питера, еще по одному кругу спросить о наших с Нейтом успехах, но когда его внимание доходит, наконец, до маминых носогубных морщинок (которых, честное слово, даже под микроскопом не разглядеть) – это становится финальной точкой этой встречи.

Мама просит счет, папа самодовольно заявляет, что заплатит за нас всех – в этот момент начинает доставать свой потертый бумажник Питер, чем вызывает новый приступ язвительных шуточек от папы (на темы наличности и тех динозавров, что все еще ею пользуются). И когда, кажется, в этот раз уж точно все перевернется вверх дном – нас прерывает смущенный официант, приближение которого никто и не заметил.