Замогильные записки Пикквикского клуба

Послѣдовала кратковременная пауза. Живительная влага не замедлила произвести свое спасительное дѣйствіе: почтенная физіономія м-ра Пикквика озарилась лучами совершеннѣйшаго спокойствія.

— Не стоитъ думать о нихъ, — замѣтилъ горемычный джентльменъ.

— Ну да, разумѣется, — отвѣчалъ м-ръ Пикквикъ. — Я раскаиваюсь, что вышелъ изъ себя: надобно быть разсудительнѣе въ мои лѣта. Придвиньте сюда вашъ стулъ, сэръ, поближе къ столу.

Горемычный Яша немедленно занялъ свое мѣсто, и черезъ нѣсколько минутъ все общество усѣлось за круглымъ столомъ. Общее согласіе возстановилось еще разъ. Слѣды нѣкоторой раздражительности оставались на короткое время на геройскомъ лицѣ м-ра Винкеля, изъявившаго замѣтную досаду на своевольное заимствованіе форменнаго платья; но и онъ, скоро успокоился разсудивъ основательно, что никакъ не слѣдуетъ думать о такихъ пустякахъ. Вечеръ, какъ и слѣдовало ожидать, окончился очень весело, и всѣ члены почтенной компаніи остались совершенно довольны другъ другомъ.

Глава четвертая. Еще новые друзья. — Приглашеніе на дачу

Многіе писатели придерживаются обыкновенія скрывать отъ взоровъ публики тѣ источники, откуда почерпаются ихъ свѣдѣнія. За нами отнюдь не водится такихъ грѣховъ, и совѣсть наша прозрачна, какъ кристаллъ. Мы стараемся только добросовѣстно выполнить принятую на себя обязанность издателей, и больше ничего. Разумѣется, что и говорить, намъ пріятно было бы похвастаться первоначальнымъ изобрѣтеніемъ всѣхъ этихъ приключеній; но глубокое уваженіе къ истинѣ заставляетъ насъ признаться откровенно, что мы просто — чужими руками жаръ загребаемъ. Дѣловыя бумаги Пикквикскаго клуба всегда были и будутъ нашею главною рѣкою, откуда чистыми и свѣтлыми струями изливаются въ нашу книгу самые важные и назидательные факты, которые мы, къ удовольствію читателя, обязаны приводить въ самый строгій, систематическій порядокъ.

Дѣйствуя въ этомъ добросовѣстномъ духѣ, мы считаемъ своимъ непремѣннымъ долгомъ объяснить, что всѣми подробностями, которыя читатель найдетъ въ слѣдующихъ двухъ главахъ, мы обязаны прекрасному путевому журналу м-ра Снодграса, справедливо заслужившаго между своими сочленами и товарищами громкую поэтическую славу. Съ нашей стороны, въ этомъ случаѣ не будетъ даже сдѣлано никакихъ дополнительныхъ примѣчаній. Зачѣмъ? Дѣло будетъ вопіять само за себя. Начнемъ.

Поутру, на другой день, все рочестерское народонаселеніе и жители смежныхъ городовъ поднялись рано съ своихъ постелей, въ состояніи чрезмѣрнаго одушевленія и самой шумной суетливости. На большой площади, передъ Четемскими казармами, долженъ былъ состояться парадъ. Орлиный глазъ командира будетъ обозрѣвать маневры полдюжины полковъ. Будутъ штурмовать неприступную крѣпость, и взорвутъ на воздухъ временныя укрѣпленія, нарочно воздвигнутыя для этой цѣли.

М-ръ Пикквикъ, какъ, вѣроятно, уже догадались наши читатели изъ его описанія Рочестера и Четема, былъ страстнымъ любителемъ стратегіи и тактики. Товарищи его не могли безъ пламеннаго одушевленія смотрѣть на великобританскаго воина, гордаго своимъ оружіемъ и марсовскимъ геройствомъ. Такимъ образомъ, всѣ наши путешественники съ ранняго утра отправились къ главному мѣсту дѣйствія, куда народъ густыми толпами стекался со всѣхъ концовъ и дорогъ.

Каждый предметъ на широкой площади свидѣтельствовалъ неоспоримымъ образомъ, что предстоящая церемонія будетъ имѣть торжественный и грандіозный характеръ. Часовые, въ полномъ вооруженіи, были разставлены по всѣмъ четыремъ концамъ; слуги устраивали мѣста для дамъ на батареяхъ; сержанты бѣгали взадъ и впередъ съ сафьяновыми книгами подъ мышкой; полковникъ Болдеръ, въ полной парадной формѣ, верхомъ на борзомъ конѣ, галопировалъ отъ одного мѣста до другого осаживалъ свою лошадь, скакалъ между народомъ, выдѣлывалъ курбеты, кричалъ безъ умолку, до хрипоты, отдавая приказанія и кстати, для развлеченія, водворяя порядокъ въ народѣ. Офицеры ходили взадъ и впередъ, принимая порученія отъ полковника Болдера и отдавая приказанія сержантамъ. Даже самые солдаты смотрѣли съ видомъ таинственной торжественности изъ подъ своихъ лакированныхъ киверовъ, и это всего больше обличало рѣдкое свойство имѣющаго быть стратегическаго празднества.