Замогильные записки Пикквикского клуба

— Очень пріятно, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, подавая руку вновь пришедшему джентльмену.

— Изъ Лондона, сэръ?

— Такъ точно.

— Что поговариваютъ тамъ о нашихъ дѣлахъ?

— Толкуютъ очень много, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, принимая большой грѣхъ на свою душу, такъ какъ въ Лондонѣ никому и не грезилось объ итансвилльскихъ дѣлахъ.

— Здѣшній споръ, конечно, дѣлаетъ сильное впечатлѣніе на лондонскую публику? — спросилъ м-ръ Поттъ.

— Весьма сильное, — сказалъ м-ръ Пикквикъ.

— Иначе и быть не можетъ, — замѣтилъ редакторъ «Синицы», бросивъ многозначительный взглядъ на м-ра Перкера. — Моя субботняя статья, вы знаете, должна была возбудить сильные толки.

— Непремѣнно, — сказалъ м-ръ Перкеръ.

— Моя газета, надѣюсь, имѣетъ нѣкоторую извѣстность.

— Громкую, сэръ, громкую, — сказать м-ръ Пикквикъ, слышавшій первый разъ отъ роду о существованіи "Синицы".

— Печать — могущественное оружіе, сэръ.

М-ръ Пикквикъ выразилъ свое полнѣйшее согласіе, глубокомысленно кивнувъ головой.

— Я могу съ гордостью сказать, что никогда не злоупотреблялъ ею. Я никогда не направлялъ этого благороднаго оружія, находящагося въ моихъ рукахъ, противъ частной жизни моихъ согражданъ и я надѣюсь, сэръ, что всѣ усилія моего таланта… конечно скромнаго… быть можетъ, даже ничтожнаго… были постоянно посвящены распространенію всѣхъ принциповъ, которые… такъ сказать… съ точки зрѣнія… относительно вліянія…

Редакторъ «Синицы» пришелъ, повидимому, въ нѣкоторое затрудненіе. М-ръ Пикквикъ выручилъ его своимъ положительнымъ отвѣтомъ:

— Я совершенно согласенъ съ вами, сэръ.

— Очень радъ, очень радъ: это дѣлаетъ честь вашему уму и благородству вашей души.- A позвольте спросить васъ, сэръ, какъ настроено общественное мнѣніе въ Лондонѣ относительно моихъ споровъ съ "Итансвилльскимъ Журавлемъ"?

— Оно чрезвычайно заинтересовано этимъ споромъ, — сказалъ м-ръ Перкеръ съ лукавымъ видомъ,

— И этотъ споръ, — подхватилъ Поттъ, — будетъ продолжаться до моего послѣдняго издыханія… до послѣдней капли моего таланта. Отъ этого спора, сэръ, не отступлю я никогда, хотя бы надменный «Журавль» поджалъ свои крылья. Пусть узнаетъ весь свѣтъ, что правда для «Синицы» всего дороже, что за правду, если понадобится… сэръ, сэръ: amicus Plato, sed magis arnica veritas. Кто противъ правды и «Синицы»? Одинъ «Журавль»; я убѣжденъ, что на всемъ пространствѣ Великобританіи общественное мнѣніе за меня.

— Вы поступаете благородно, сэръ, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, съ жаромъ пожимая руку великодушнаго Потта.

— Благодарю васъ, сэръ; вы, сколько я замѣчаю, человѣкъ съ тактомъ и большимъ талантомъ, — сказалъ м-ръ Поттъ, задыхаясь отъ скопленія въ его груди патріотическихъ чувствъ, принявшихъ самый восторженный характеръ. — Чувствую себя совершенно счастливымъ отъ удовольствія познакомиться съ человѣкомъ вашего образа мыслей.

— И я съ своей стороны, — сказалъ м-ръ Пикквикъ; — весьма радъ, что удостоился, нѣкоторымъ образомъ, вниманія такого человѣка, какъ вы, милостивый государь. Позвольте, сэръ, представить вамъ моихъ друзей, членовъ-корреспондентовъ клуба, основаннаго мною въ англійской столицѣ.

— Сдѣлайте одолженіе, — сказалъ м-ръ Поттъ.

М-ръ Пикквикъ удалился и черезъ минуту привелъ трехъ своихъ друзей, которые должнымъ порядкомъ и были представлены издателю "Итансвилльской Синицы".

— Вопросъ теперь въ томъ, почтеннѣйшій, — сказалъ адвокатъ, обращаясь къ м-ру Потту, — куда мы помѣстимъ нашихъ друзей?

— A развѣ намъ нельзя остановиться въ этой гостиницѣ? — спросилъ м-ръ Пикквикъ.

— Нѣтъ, почтеннѣйшій, никакъ нельзя.

— Отчего же?

— Ни одной лишней постели въ цѣломъ домѣ.

— Непріятно, — сказалъ м-ръ Пикквикъ.

— Очень непріятно, — подтвердили его ученики.

— Ничего, господа, я придумалъ, какъ распорядиться, — сказалъ м-ръ Поттъ, — въ гостиницѣ «Павлинъ», если не ошибаюсь, y насъ еще есть двѣ лишнихъ постели, и двое, стало быть, могутъ отправиться туда; что же касается до васъ, м-ръ Пикквикъ, я бы очень радъ былъ вамъ и одному изъ вашихъ друзей предложить помѣщеніе въ своемъ домѣ: м-съ Поттъ, надѣюсь, съ удовольствіемъ воспользуется обществомъ столичныхъ гостей.

— Помилуйте, мнѣ очень совѣстно васъ безпокоить! — возразилъ м-ръ Пикквикъ. — Мы еще такъ недавно знакомы…

— Такихъ людей, какъ вы, узнать не мудрено, — перебилъ обязательный редакторъ «Синицы». — Съ одного взгляда я, можно сказать, вполнѣ постигъ все благородство вашей души.

— Вашей супругѣ, конечно, будетъ непріятно…

— Напротивъ, очень пріятно, — прибавилъ м-ръ Поттъ энергическимъ тономъ, отстранявшимъ уже всякую возможность дальнѣйшихъ возраженій.

Подумали, потолковали и рѣшили, что поэтъ Снодграсъ и м-ръ Топманъ должны воспользоваться порожними койками въ "Павлинѣ", между тѣмъ какъ самъ президентъ и м-ръ Винкель отправятся гостить въ домъ редактора «Синицы». Обѣдъ въ гостиницѣ "Сизаго медвѣдя", заказанный м-ромъ Поттомъ, окончательно скрѣпилъ дружескія связи новыхъ знакомцевъ. Было рѣшено, что поутру на другой день все общество соберется опять въ общей залѣ "Сизаго медвѣдя" и будетъ сопровождать достопочтеннаго Самуэля Сломки къ избирательнымъ урнамъ.