Замок

Нежельский вдруг поймал себя на том, что не помнит собственных возражений, помнит лишь то, что спорили они долго и ожесточенно. Впрочем, дело было не столько в самой теме дискуссии, а в характере их отношений. Как говорил тогда Феликс, они являлись метафизическими антагонистами. Нежельский долго не понимал, что же это реально означает, но и спрашивать не решался. Но однажды все же не выдержал и задал вопрос. Каманин раздумывал весьма напряженно. «Понимаешь, Иван, — наконец произнес он, — есть люди, которые вынуждены быть идеологическими противниками. И дело даже не в том, что они придерживаются противоположных воззрений, хотя это так. Дело в том, что они придерживаются противоположных воззрений в силу того, что обречены всегда отстаивать иные точки зрения. Это глубже, чем просто противоречия, сами их сущности находятся на разных берегах, они олицетворяют собой не сочетающие друг с другом ценности. И ничего изменить тут нельзя. Вот и мы с тобой именно такие антагонисты, а потому независимо от наших желаний обречены на вечные разногласия. Одно радует в этой ситуации, что это творческий симбиоз. По крайней мере, его следует таким сделать, в противном случае мы будем вынуждены вступить в смертельный, а главное бесплодный поединок».

Нежельский больше часа уже сидел на террасе, поглядывал на идеально ровную гладь озера и доканчивал бутылку сухого вина. Не то, что ему хотелось пить, но чем еще заняться он не знал. Внезапно появилась Мария и направилась к нему.

— Можно? — она спросила, останавливаясь рядом с ним.

— Разумеется, Мария Анатольевна. Буду счастлив, если вы скосите мое одиночество.

Мария села и посмотрела на бутылку. Нежельский перехватил ее взгляд.

— Это я от скуки, — пояснил он.

Мария кивнула головой.

— Меня послал к вам Феликс. Он извиняется, что так и не успел пообщаться с вами.

— С ним что-то не так?

— Немного подскочило давление. Сейчас он заснул, обычно в такой ситуации он спит не больше часа. Но перед тем, как уснуть, попросил спросить у вас, как вам тут нравится?

— Мне тут нравится. Только я не совсем понимаю, зачем Феликсу понадобился этот замок, да еще в чужой Польше. В России нет недостатка в красивых домах, расположенных в прекрасных местах.

— Я тоже долго не понимала этого.

— А теперь поняли?

— Возможно, — кивнула головой Мария. — Однажды он мне поведал свою теорию новых корней. Не припоминаете?

Нежельский напряг память.

— Увы, нет. Впрочем, у него на все есть своя теория. Всех не упомнишь.

— Это так, — согласилась она. — Феликс считает, что если человек слишком долго живет на одном месте, в одной стране его восприятие мире сильно искажается, становится узким, чрезмерно субъективным, он не в состояние верно судить о происходящем в мире. Поэтому периодически надо менять свое место жительство. И, насколько я понимаю, он решил это сделать под конец жизни.

Нежельский пристально посмотрел на свою собеседницу.

— У меня такое чувство, что вы не очень одобряете этот его поступок.

Мария слегка наклонила голову.

— Для его здоровья подобные перемещения не полезны. Ему лучше оставаться постоянно в одном климате, в одних условиях. Если организм не здоров, то любые перемены ему вредны.

— Неужели все так плохо, Мария Анатольевна?

Мария испустила глубокий вздох.

— Трудно сказать, Иван Михайлович. Все зависит от многих обстоятельств. Больной человек очень уязвим, в одних условиях при одной и той же болезни он может прожить много лет, а при других — все может произойти очень быстро. Я слежу за тем, чтобы осуществлялся первый вариант. Увы, я не всесильна. Боюсь, что идея с празднованием юбилея не самая лучшая. Я пыталась Феликса отговорить от нее, но не получилось. Вам ли не знать, каким он может быть упрямым.

— Это мне хорошо известно, — согласился Нежельский. — Честно говоря, я и не представлял, что все столь серьезно.

— Со смертью не шутят. Я как врач это знаю очень хорошо. Я много лет проработала в кардиологическом центре; сердце — это тот орган, который способен в одно мгновение перерезать в человеке нить жизни. Я это наблюдала десятки раз. И во многих случаях невозможно что-то сделать. Я бы вас попросила, Иван Михайлович, когда вы будете с ним разговаривать, помнить о том, что я вам только что сказала.

— Я непременно это учту.

— Спасибо. — Мария встала. — Пойду, посмотрю, не проснулся ли Феликс. Да и к вечернему приему пора готовиться.

Она направилась к выходу с террасы. Нежельский проводил ее взглядом. В его душе вдруг шевельнулась зависть к Каманину, ему снова выпал удачный лотерейный билет, он вновь нашел замечательную, можно сказать, уникальную женщину. Сколько у него их было таких. Он с ними легко расставался, но удивительно дело, взамен одной приходила другая, но по-своему тоже необычная. Как ему это удавалось, он, Нежельский никогда не понимает. И не понимает до сих пор.

29

Ростислав вошел в номер и замер у порога. На кровати покоилась туша Антона и издавала невероятно громкий храп. Он заполнял всю комнату целиком и через приоткрытое окно выкатывался наружу.