Замок

Подтянувшись в дверной проем, Глэкен сел, намереваясь чуть передохнуть. «А вот это почти совсем удачно», — отметил он про себя.

Теперь, по крайней мере, он представлял, что на уме у его заклятого врага. Видимо, Расалом хотел скинуть его вниз и обрушить на него частично или целиком внутреннюю структуру башни. И если бы даже тонны обрушившихся камней не убили его, он все равно оказался бы в ловушке.

«А могло и сработать», — мрачно думал Глэкен, шаря глазами по углам в поисках кадавров. Удайся Расалому задуманное, он использовал бы оставшихся мертвецов, чтобы разгрести камни и отрыть меч. После чего ему оставалось лишь подождать, пока кто-нибудь из деревенских либо случайный прохожий — любой, кто окажется в пределах досягаемости, — появится поблизости и вынесет рукоять — с мечом или без него — за пределы замка. Может, и так, но Глэкен чувствовал, что у Расалома на уме что-то другое.

С глубоким отчаянием Магда смотрела, как Глэкен исчезает в глубине башни. Ей страстно хотелось кинуться за ним следом и вытащить его обратно, но отец нуждался в помощи. Сейчас — больше чем когда бы то ни было. Она заставила себя забыть о Глэкене и занялась его ранами.

А изранен он был ужасно. Несмотря на все попытки остановить кровь, под ним вскоре образовалась целая лужа, и струйки крови, просачиваясь сквозь настил моста, падали в бегущий внизу поток.

Внезапно отец заморгал и открыл глаза. Лицо его походило на гипсовую маску.

— Магда, — едва слышно прошептал он.

— Не надо разговаривать, папа. Береги силы.

— Уже нечего беречь… Мне очень жаль…

— Шшш!

Магда закусила губу. «Он не может умереть! — в ужасе думала девушка. — Я не дам ему умереть!»

— Я должен сказать тебе сейчас. Другой возможности уже не будет…

— Это не…

— …Я только хотел, чтобы все опять было хорошо… больше ничего… я не желал тебе зла… и хочу, чтобы ты знала…

Его голос потонул в грохоте, раздавшемся откуда-то из недр замка. Мост завибрировал. Магда увидела облака пыли, вырвавшиеся из окон второго и третьего этажа башни. Глэкен?..

— Я свалял дурака. — Голос отца слабел. — Предал нашу веру и все, что для меня свято — даже собственную дочь, — из-за его лжи. По моей вине погиб человек, которого ты полюбила…

— Все в порядке, папа, — заверила она отца. — Человек, которого я люблю, жив! Он сейчас в замке! И он положит конец этому ужасу раз и навсегда!

Старый профессор попытался улыбнуться.

— По твоим глазам вижу, как ты к нему относишься… Если у вас будет сын…

Снова грохот, еще сильнее предыдущего. На сей раз Магда увидела тучи пыли на всех этажах башни. Чья-то одинокая фигура возвышалась на самом краю крыши. Когда же Магда повернулась к отцу, глаза его уже остекленели и сердце не билось.

— Папа? — Она встряхнула отца. Отказываясь верить в очевидное, девушка с силой стала колотить его по груди и плечам. — Папа, проснись! Проснись!

Она вспомнила, как ненавидела его нынче ночью, как желала ему смерти. А теперь… теперь ей хотелось взять все свои жестокие слова назад, сказать, что она простила его, любит и уважает и что все осталось по-прежнему. Папа не мог покинуть ее, не выслушав!

Глэкен! Глэкен знает, что нужно делать! Девушка подняла глаза и увидела на краю башни вторую фигуру — они стояли друг против друга.

Глэкен промчался два оставшихся до последнего этажа пролета, уклоняясь от падающих камней и перепрыгивая провалы в полу. Оттуда по почти вертикальной лестнице вылез из тьмы на крышу.

В противоположном ее конце на парапете стоял Расалом. В предрассветном затишье плащ неподвижно свисал с его широких плеч. За спиной Расалома открывалась панорама плавающего в дымке перевала Дину, а дальше, с восточной стороны, возвышались горные хребты, уже освещенные солнцем, еще невидимым, но которое должно было вот-вот показаться над горизонтом.

Двинувшись вперед, Глэкен удивился, почему Расалом так спокойно стоит в невыгодной для него позиции. И лишь когда под ногами у него начала проваливаться крыша, он понял! Чисто рефлекторно Глэкен отпрыгнул вправо и сумел ухватиться свободной рукой за парапет. К тому времени, как ему удалось встать на него, подтянувшись, крыша и внутренняя часть башни — перекрытия, лестницы и три этажа целиком — третий, четвертый и пятый — рухнули вниз, сметая на пути остатки второго. От страшного удара башня содрогнулась. Тонны камней образовали огромную кучу внизу, а Глэкен и Расалом остались стоять на краю гигантского полого цилиндра из камня. Это было все, что мог сделать Расалом с башней. Вделанные во внешние стены изображения рукояти лишали его могущества.

Глэкен двинулся к Расалому против часовой стрелки, ожидая, что тот начнет отступать.

Но Расалом не двинулся с места. Вместо этого он заговорил на древнем языке:

— Ну что, варвар, опять мы с тобой сошлись, а?