Замок

— Отвези меня в замок, — нарушил профессор затянувшееся молчание, которое становилось тягостным.

— Побудь еще. Ты и так слишком долго пробыл в замке, и это, мне кажется, тебе не на пользу.

— Со мной все в порядке, Магда. И я сам буду решать, как долго мне там находиться. Ну так что, отвезешь ты меня или мне сидеть здесь и дожидаться нацистов?

Закусив от гнева и обиды губу, Магда покатила коляску.

Глава 20

Рыжий уселся возле окна, чтобы послушать дальнейший разговор, но чуть в глубине, так, чтобы Магда его не видела, если вдруг вздумает поднять голову. Один раз он уже допустил оплошность, облокотившись на подоконник, чтобы лучше слышать. И, застигнутый врасплох, решил, что лучший способ защиты — нападение, и спустился вниз, прямо к ним.

А сейчас, похоже, разговор увял. Услышав скрип колес инвалидной коляски, он выглянул и увидел, что Магда увозит отца. Девушка катила коляску и внешне казалась спокойной, хотя рыжий прекрасно понимал, какие чувства бушуют у нее в душе. Высунувшись из окна, он смотрел им вслед, пока они не исчезли за поворотом.

Не раздумывая, рыжий выскочил в коридор, быстро пересек его, открыл комнату Магды и прошел прямо к окну. Магда катила коляску по тропинке, ведущей к мосту.

Ему хотелось на нее смотреть.

Девушка заинтересовала его еще при первой встрече, возле рва, когда без тени страха спокойно стояла перед ним в ночной темноте, на всякий случай сжимая в руке увесистый камень. И позже, уже в корчме, когда твердо отказалась уступить ему свою комнату. Тогда рыжий впервые увидел ее при свете, с горящими от ярости глазами, и почувствовал, что выстроенная им за долгие годы защитная стена рушится. Ему нравилось в Магде все: темно-карие глаза, румянец на щеках… а особенно улыбка. Правда, она всего лишь раз улыбнулась… А волосы… Золотисто-каштановые прядки, выбившиеся из-под платка… Она была бы просто красавицей, если бы распустила волосы.

Но это не просто физическое влечение. Она сделана из добротного материала, эта Магда… Он смотрел, как она подвезла отца к воротам и передала охране. Ворота закрылись, и девушка осталась одна на мосту. Когда девушка пошла обратно, рыжий отступил в глубь комнаты, чтобы она случайно не увидела его в окне. Она хорошо знала, что со стен замка за ней наблюдают сотни глаз, что солдаты буквально раздевают ее взглядом, но шла, гордо выпрямившись, не торопясь. Она прекрасно владела собой и шагала с таким видом, как будто только что вручила бандероль и отправилась по следующему адресу. А ведь внутри у нее, наверное, все дрожало.

Рыжий покачал головой в молчаливом одобрении. Он уже давно научился прятать свои мысли за щитом непробиваемого спокойствия. Это позволяло ему сохранять отчужденность, избегать слишком близких отношений, уменьшало вероятность импульсивных действий. Выработанная им манера поведения позволяла сохранять ясное и трезвое восприятие действительности, даже если кругом царил хаос.

Магда же, как он теперь понимал, относилась к той редкой породе людей, которым удавалось проникать за его защитную оболочку, нарушать спокойствие. Его влекло к этой девушке, к тому же она заслужила его уважение — а на это мало кто мог рассчитывать.

Но любовь для него непозволительная роскошь. Он должен сохранять дистанцию. И однако… у него давно не было женщины, и Магда пробудила в нем чувства, которые, казалось, давно умерли. И это было приятно. Она сумела пробить его оборону, а он — рыжий прекрасно это понял — смог проникнуть в ее защитный кокон. Было бы так здорово…

Нет! Ты не можешь сейчас влюбиться! Не можешь позволить себе беспокоиться о ком-либо! Когда угодно, но не сейчас! Только сумасшедший…

И все же…

Рыжеволосый вздохнул. Лучше сразу завязать свои чувства в крепкий узел, пока ситуация не вышла из-под контроля. Или последствия будут ужасны. Для них обоих.

Магда уже подходила к корчме. Рыжий вышел из комнаты, тщательно закрыв за собой дверь, вернулся к себе и лег на кровать, закинув руки за голову. Он прислушался, ожидая услышать ее шаги на лестнице. Но так и не дождался.

К своему собственному немалому изумлению, Магда вдруг поймала себя на том, что по мере приближения к корчме все меньше думает об отце и все больше — о Гленне. И устыдилась. Она оставила своего больного отца одного в окружении нацистов, ему предстоит нынешней ночью встреча с нежитью, а она думает о каком-то незнакомце. Обходя корчму, девушка почувствовала стеснение в груди, и пульс участился при одной только мысли о Гленне.

Это просто от голода, подумала Магда. Ведь она ничего не ела сегодня.

Вокруг не было ни души. Только стул, принесенный Гленном, одиноко стоял, освещенный солнечными лучами. Магда глянула на окно. И там никого.

Магда понесла стул к дверям. Она не хотела признаться себе, что испытала разочарование. Просто хотелось есть. Вот и все.

Тут она вспомнила, что Гленн собирался позавтракать. Может быть, он еще там? Магда ускорила шаг. Да, ей очень хочется есть.

Зайдя в столовую, она увидела Юлиу. Он отрезал толстый ломоть сыра и запивал его козьим молоком. Похоже, он ел не меньше шести раз в сутки.