Замок

Быстро заснуть не удалось, да и спал я той ночью отвратительно: часто просыпаясь, осматриваясь и прислушиваясь к окружению. Объяснить это можно было только сказавшимся стрессом, ведь сколько себя помню, я всегда спал очень крепко.

Проснулся рано утром, как только в окно проникли первые лучи поднимающегося над горизонтом солнца. Чувствовал я себя с утра не очень хорошо — за ночь совсем не отдохнул и даже не расслабился. Сразу после пробуждения я снова сел у окна и стал разглядывать лес, дыша свежим воздухом.

«Вот ведь… Я, как бабка-сплетница, с са́мого утра сижу у окошка, пытаясь высмотреть хоть что-то интересное снаружи».

Довольно скоро мне принесли еду. И к великому сожалению, на завтрак было всё то же самое, что на вчерашний обед и ужин. Мысленно обматерив местного повара, я всё же проглотил содержимое тарелок, но только потому, что «надо», а не потому, что «хочу». Допив кислый компот, вновь уселся у окна, рассуждая, как долго мне придётся есть эту дрянь и когда, наконец-то, появится разнообразие?

Через час дверь открылась, и в комнату вошёл мужчина, одетый так же как и я. На вид ему было около тридцати пяти лет, обычного телосложения, гладко выбрит, с красивым лицом.

— Пойдём со мной. — сказал он и тут же развернулся, покидая комнату.

В тот момент в моей голове пронеслась тысяча и одна мысль: куда идём, зачем и что там может случиться? Я вчера много обо всём думал, прокручивал в голове подобную ситуацию и понимал, что из камеры нужно выбираться, однако… Как бы я морально ни готовился к этому моменту, в ту секунду в голове возникло множество сомнений, из-за чего моя тушка осталась недвижимой.

Мужик обернулся, увидел меня всё так же сидящим на табурете, и медленно произнёс:

— Пойдём. — решив, что первый раз я не прочитал по губам, он сопроводил свои слова приглашающим жестом руки.

Я встал, успокоил пустившееся вскачь сердце и вышел за своим сопровождающим.

Коридор, в котором оказываешься, покидая комнату, был построен из серо-коричневого камня, как и моя камера. Вдоль стен располагались толстые деревянные двери, рядом с каждой из которых крепились лампы. На лампах горели тусклые огоньки и судя по летящей копоти и запаху, их заправляли маслом.

Пройдя до конца коридора, мы спустились по винтовой лестнице на один этаж, после чего вышли на улицу. Переступив порог здания, я вышел на полянку с невысокой зелёной травой и разными цветами. Местами возле тропинок стояли массивные скамейки, а территорию окружали четырёхметровые деревья с растущими на них фруктами, похожими на хурму. По запаху, источаемому этими фруктами, я сразу определил основной ингредиент кислого компота, который пришлось пить уже трижды.

В этом парке, а именно такое впечатление складывалось от окружающей территории, присутствовали остальные «земляне», появившиеся со мной в той башне.

Лексус стоял в тени деревьев и жевал хурму. Джон и Мириям сидели вместе на скамейке и о чём-то весело болтали. Валерия любовалась цветами.

— Можешь здесь гулять. Но далеко не уходи. — сказал сопровождающий и покинул парк.

Увидев меня, земляки отреагировали по-разному. Смазливый хлыщ продолжил грызть хурму, только отвернулся. Джон помахал в приветствии рукой, но остался сидеть на месте, а Мириям, мельком взглянув в мою сторону, сразу вернулась к разговору с этим здоровяком.

Только Лера подошла ко мне.

— Привет! — помахала ручкой девушка.

Кивнул, с улыбкой глядя ей в глаза.

«Всё-таки Лера очень красива. И фигурка хороша, и личико миленькое».

— Давно пришёл в себя?

Я отрицательно помотал головой.

— Сегодня?

Снова показал, что она ошиблась.

— Вчера?

Кивнул.

«Блин, нужно завязывать клоунаду, а то обмениваться информацией будет проблематично, а информация — самое важное, что сейчас необходимо».

— Из нас первым в себя пришёл Джон, он пробыл без сознания пять дней. На следующие сутки пришли в себя я, Мириям и Лексус. Ты, получается, пролежал без сознания целых восемь дней.

Вспомнив пройденный ад, я непроизвольно скривил лицо.

— Понимаю… — Леру передёрнуло. Видимо, ей тоже несладко пришлось — Было даже немного больнее, чем при родах. Но теперь всё хорошо, ни меня, ни остальных уже ничего не беспокоит. Наоборот, в теле чувствуется какая-то лёгкость и даже сил прибавилось.

«Интересно, рожать настолько больно? Или просто мне было на порядок хуже, чем ей?»

Я согласился с Лерой, но тут же переключил внимание на молодого парня, который очень быстро приближался к нам. Он остановилась рядом с моей собеседницей и протянул мне квадратную тёмно-коричневую доску и какой-то камушек.

— Господин Арнольд сказал, что Вам это нужно.

Ничего не понимая, взял «посылку» и понял, что камень — это мел, а эта квадратная доска нужна, чтобы на ней писать.

«Что ж, ушастый дед оказался сообразительным и понял, как глухонемой может общаться. Полезно. Значит, можно пока придуриваться дальше и попробовать выудить какую-нибудь информацию у местных обитателей, подслушивая их разговоры».

— Теперь можем с тобой побеседовать. — с улыбкой сказала Лера, как только парень скрылся из вида.