Замок Белого Волка

Дьявол побери эту озабоченную старуху! Я, рыча, ворвался в свои покои и потребовал вызвать ко мне Седрика. Старый оруженосец прошёл со мной сотню походов, он до сих пор считает меня ребёнком, ворчлив как не знаю кто, но в этом мире у меня нет более надёжного друга. Опытный воин, участник Второго и Третьего крестового похода за Гроб Господень, бритый, страшный и могучий, как медведь, и верный, как сторожевой пёс.

Я зашёл в отдельную комнату, не дожидаясь слуг, переоделся сообразно положению. Здесь, в замке Кость, я лорд Белхорст, наследник родовых земель, двух мостов, половины Чёрного леса, выхода к горному перевалу и длинного участка Граней. Мой клан – клан Белого Волка, у меня под началом двенадцать всадников и десяток лучников, я знаковая фигура в здешних краях. Звучит солидно, если не знать, что земли заброшены, замок обветшал, крестьяне едва сводят концы с концами, лес напирает с каждым годом, а твари из-за Граней хозяйничают у нас почти безнаказанно. Ну исключая те случаи, когда мы успеваем догнать их, а это бывает не так уж редко…

– Собственно, за что нас и не любят, – сам себе напомнил я, оборачиваясь. – Седрик?

– Сир?

После двух Крестовых походов он всегда приветствовал меня на восточный манер, от слова «сердар» – военачальник. И вечно отвечал вопросом на вопрос…

– Говорят, у нас проблемы на севере Граней?

– Неужели, сир?

– Ты издеваешься?

– Как я смею?! – Он привычно опустился на одно колено, не убирая ладони с рукояти меча.

– Проблемы настолько серьёзны?

– Могут ли быть серьёзны две спалённые деревни? Сущие мелочи, недостойные упоминания, нет?

– Седрик, – рыкнул я, берясь за пояс с узким кинжалом в простых ножнах. – У тебя есть совесть?!

– Это так важно, сир? – Он протянул мне длинный меч с перевязью и помог застегнуть пряжку ремня. – Прикажете седлать коней или сначала примете старую леди?

– Старую вешалку, – поправил я.

Выбор был слишком очевиден: либо ехать за Грани, рискуя своей жизнью и жизнями моих людей, рубиться с потусторонними тварями, возвращаться к ночи в крови, поту и гари, либо – сидеть у камина, распивая кларет и беседуя с пожилой стервозной дамой, не утратившей элегантности и определённой доли изящного образования, полученного при дворе. Собственно, что тут и думать…

– Сир, а правду говорят, что леди Мелисса после первого же глотка вина раздвигает колени и лезет целоваться?

– Да! – опомнился я. – Седрик, седлай коней! Мы никому не позволим жечь наши земли.

Он улыбнулся уголком рта, что превращало изрезанное шрамами лицо в уродливую маску, наводящую ужас на врагов. Я набросил на плечи плащ из шкуры белого полярного волка. Стрелы не пробивали её, мечи соскальзывали. Мне самому довелось убить этого могучего зверя много лет назад, вогнав ему копьё прямо в глотку. Волк из свиты Фенрира, даже умирая, успел перекусить древко, добраться до меня, свалить с коня в снег, но мои руки оказались сильнее. В этом бою я впервые познакомился с «дядей Эдиком», он тоже хотел меня убить, и если б не его сестра…

Центурион, огромный боевой конь, чёрный, как мрак преисподней, прямой потомок Буцефала, коня Александра Македонского, едва повёл левым ухом. Я прокашлялся.

– Приветствую тебя, мой друг, хозяин и господин, – с непередаваемым оттенком почтения и иронии поклонился Центурион, картинно встряхивая гривой. – Принёс что-то новенькое?

– Принесу завтра, – пообещал я. – Мне доложили, что ты здесь что-то поломал.

– Я был слегка на взводе, «Прощай, Гульсары!» – страшная вещь. Как он мог, как они все могли?! Ну саданул разок копытом в стену… Да там ремонта на полдня, больше разговоров!

Обычному жеребцу далеко не всегда позволяют разговаривать, а этот ещё и обожал читать! Воплощённая мечта всех чаяний конелюба Невзорова, не находите? Я не находил, поскольку слишком хорошо знал эту своенравную скотину. Речь не о Невзорове…

– Знаешь, мне давно хотелось поговорить с тобой о феномене Дарьи Донцовой. Я прочёл практически все её книги, десятка два, наверное…

– У неё их больше.

– Да-да, помню. Не буду врать, что это высокая литература, но чтобы объективно критиковать, надо как минимум прочесть. Не так ли?

– Так.

– Приятно, что ты разделяешь конструктивность моих филологических взглядов. – Чёрный конь чуть подвинулся, пропуская меня в денник. – Так вот, о чём это мы? Мне кажется, концептуально цикл о Таракановой ничем не отличается от цикла о Подушкине. Сюжетные составляющие изменяются лишь под влиянием гендерного фактора, не более… Что ты делаешь?

– Седлаю тебя.

– Э-э, погоди, мы вроде бы говорим о литературе?!

– Знаешь, моя дочь практически не читает книг, – на миг задумался я. – То есть совсем ничего не читает, кроме необходимого в рамках школьной программы.

– Это грустно… – Поняв, что от похода не отвертеться, Центурион повесил голову. – Но что, если бы я мог показать ей некоторые достойные тексты, способные затронуть невинную душу пятилетнего дитяти?

– Ей почти восемнадцать.

– И она ещё не замужем?!