Замок Броуди

— Мы не переутомляем ее занятиями, — заметил Джибсон. — Ее здесь всячески щадят.

— Знаю, знаю. Девочку губят не в школе. Все зло в этом сумасшедшем отце. Что же нам делать? Ты говоришь, что уже пробовал повлиять на него, но безуспешно, ну а я для него все равно, что красная тряпка для быка. Как же быть? — Он положил листок с переводом обратно на стол Джибсона и, указывая на него, докончил: — Эта штука меня очень пугает. Такие симптомы я наблюдал в моей практике, они всегда предвещают очень плохой конец. Не нравится мне все это.

— Ты меня удивляешь, — заметил директор после паузы, во время которой он пытливо вглядывался в собеседника. — А ты уверен, что в этом случае не преувеличиваешь под влиянием какого-то предубеждения?

И когда Ренвик молча покачал головой, он продолжал:

— Не хочешь ли взглянуть на девочку — на одну минутку, конечно, чтобы ее не испугать?

Доктор подумал и ответил решительно:

— Разумеется, хочу. Мне надо самому проверить свое предположение. Это ты хорошо придумал.

— Так я ее сейчас приведу, — сказал Джибсон, вставая и направляясь к двери. — Надеюсь, ты будешь с ней осторожен. Ни в коем случае не следует упоминать об этой истории с переводом.

Ренвик кивком головы выразил согласие и, когда Джибсон вышел из кабинета, продолжал сидеть неподвижно, сдвинув брови, устремив хмурый взгляд на страничку, исписанную Несси, как будто эти странные, бессвязные, затесавшиеся в латинский текст слова сливались перед его глазами в видение, пугавшее и расстраивавшее его. Его вывел из задумчивости приход директора и Несси, которую Ренвик видел в первый раз. Рассмотрев эту худенькую, горбившуюся девочку с кроткими, умоляющими глазами, тонкой белой шейкой, слабохарактерным ртом и подбородком, он перестал удивляться тому, что она так цепляется за Мэри и что Мэри со своей стороны горит желанием ее защищать.

— Вот одна из наших лучших учениц, — дипломатически сказал Джибсон, обращаясь к доктору, после того как сел на свое место.

— Мы представляем ее всем нашим посетителям. Никто из учеников старших классов не обладает такой памятью, как она. Не правда ли, Несси? — добавил он, мельком посмотрев на нее.

Несси вспыхнула от гордости. Ее детская душа наполнилась глубокой благодарностью и еще более глубоким благоговением, к которым примешивалось некоторое смущение, так как ей было непонятно, зачем ее вдруг вызвали сюда. Она молчала и не поднимала глаз от пола; тонкие ножки в высоких, сильно поношенных башмаках и грубых шерстяных чулках немного дрожали, не от страха, а просто от волнения в присутствии таких двух важных особ, как директор и доктор Ренвик. Она понимала, что заданный ей вопрос — чисто риторический, и не смела заговорить, пока не обратятся прямо к ней.

— Вам нравятся занятия в школе? — ласково спросил Ренвик.

— Да, сэр, — ответила боязливо Несси, поднимая на него глаза, как испуганная козочка.

— А что, они вас никогда не утомляют? — продолжал он все так же мягко, боясь задать вопрос в более определенной форме.

Несси посмотрела на директора, как бы прося позволения заговорить, и, успокоенная его взглядом, ответила:

— Нет, сэр! Не особенно. Только иногда голова болит, — Она сказала это робко, как будто головная боль была чем-то предосудительным, потом, уже увереннее, продолжала:

— Папа водил меня к доктору Лори месяцев шесть тому назад, и доктор сказал, что это пустяки. Он сказал даже, — прибавила она наивно, — что у меня хорошая голова на плечах.

Ренвик молчал, ощущая на себе слегка иронический взгляд Джибсона, но нерешительные, уклончивые ответы этого запуганного ребенка представлялись ему столь же мало убедительными, как и только что приведенное ею мнение его чванного коллеги. Подозрение, что Несси больна сильным перенапряжением нервов, подтверждалось всем ее видом и поведением.

— Я слышал, что вы хотите держать экзамен на стипендию Лэтта, — сказал он наконец. — Не лучше ли вам отложить это на год?

— О нет, сэр! Этого никак нельзя, — возразила она поспешно. — Я должна получить ее в этом году. Мой отец говорит… — Тень омрачила ее лицо, и она продолжала уже сдержаннее: — Он хочет, чтобы я получила стипендию Лэтта. Это для девочки большая честь, — до сих пор ни одна девочка ее не получала, но мне кажется, что я смогу ее добиться.

Она снова немного покраснела, смущенная не этим нечаянным проявлением самонадеянности, а тем, что осмелилась произнести в их присутствии такую длинную речь.

— Ну так хотя бы не работайте чересчур много, — сказал в заключение Ренвик и повернулся к Джибсону в знак того, что он закончил свои наблюдения.

— Ну хорошо. Несси, — сказал директор, отпуская ее ласковым взглядом. — Беги теперь обратно в класс и помни, что тебе сказал доктор Ренвик. Хорошую лошадь пришпоривать не надо. Не занимайся дома слишком много.