Замок четырех ветров

– Я никогда не считал себя суеверным человеком, – промолвил он наконец, – но этот замок… в нем есть что-то странное. Однажды Минна услышала звуки клавесина. Мы со слугами обошли второй этаж и наконец нашли заброшенный клавесин в одной из комнат. Крышка была поднята, на инструменте лежала пыль, но на клавишах ее не было – значит, крышку подняли только что. Я спросил, кто играл на клавесине. Слуги посмотрели на меня как на сумасшедшего и сказали, что они тут ни при чем. Я вскоре выяснил, что действительно никто из них не умеет играть на музыкальных инструментах. И потом, зачем кому-то трогать старый клавесин? А еще иногда в замке слышны шаги и какие-то странные шумы. Я проверял – слуги в это время находились у себя, мы с женой сидели в гостиной. И все же кто-то там ходил…

– Я тоже человек несуеверный, – сказал мой отец. – Полагаю, кому-то все же захотелось побаловаться со старинным инструментом, но вам он побоялся признаться. А что касается шагов и звуков, возможно, ветер шумел в дымоходе или что-то в этом роде.

– Вы думаете? – недоверчиво спросил Креслер.

– Конечно. У всех этих происшествий, какими бы странными они ни казались, должно быть рациональное объяснение.

– Мне бы очень хотелось так думать, – произнес управляющий после паузы. Он снял шляпу и вытер платком лоб. – Но есть некоторые вещи, которые трудно объяснить.

– Например?

– Да взять хотя бы то, что происходит со слугами. Жена Теодора сказала ему, что видела Белую даму, а вскоре ее парализовало. Дворецкого Вебера несколько месяцев назад сразил удар. Да, я знаю, доктор Мюллер всем говорил, что наш дворецкий был уже старым человеком. Только вот за день до смерти Вебер сказал мне, что видел ночью женщину в старинном платье, какие не носят уже лет триста. Я попытался убедить его, что он ошибся или видел сон, но он сказал мне, что женщина поманила его к себе. Он был уверен, что встретил привидение графини Рейтерн, и что ее жест означал, что он скоро умрет. Так оно и произошло.

– Старым людям, – спокойно заметил отец, – порой приходят странные фантазии…

– Я и сам себе это говорю, – ответил Креслер, – но как тогда быть с женой Теодора? Ей чуть больше тридцати.

Отец бросил на меня быстрый взгляд, и я поняла, о чем он думает. Вместо того, чтобы жить в тесноте и обедать с милыми Серафимами, мы теперь едем в замок, где будем находиться среди взвинченных малознакомых людей, которые вздрагивают от каждого шороха.

– Скажите, герр Креслер, – решилась я, – а вы сами или ваша жена хоть когда-нибудь кого-нибудь видели? Я имею в виду привидения из историй о замке.

Управляющего передернуло.

– Нет, мы с Минной никого не видели, – поспешно ответил он. – Но это ведь не обязательно значит, что ничего на самом деле нет.

Но тут коляска повернула в последний раз и выехала на прямую дорогу, в конце которой был Фирвинден, и я привстала на месте, забыв обо всем на свете.

Замок надвигался на меня с неотвратимостью судьбы. Он был сложен из серого камня, с мощными круглыми башнями по углам. В нем не было ничего игрушечного, ничего живописного; вовсе не такие замки рисуют в книжках про принцев и принцесс. Это был замок-воин или, если угодно, замок-завоеватель. Я заметила, что в одной из башен сохранились совсем узкие окна-бойницы, которые наверняка не менялись с момента постройки. Остальные окна были с течением времени расширены, и вообще было заметно стремление хозяев сгладить изначальный характер их владения. Надвратную башню пытались переделать в неоготическом стиле, с зубцами и карнизами, к фасаду добавили дополнительные входы и выходы, с боков соорудили террасы, а одну из башен в задней части здания надстроили, из-за чего утратилась целостность первоначального плана и эта башня стала нависать над постройкой. Однако все эти добавления и изменения, модная уступка скоротечному времени, выглядели, как шелковая одежда на старом разбойнике, покрытом шрамами: как его ни наряжай, все равно чувствуется, кто перед тобой. Фирвинден дышал историей, он сам был историей, и сколько бы рассказали его неприметные камни, если бы умели говорить!

– А где озеро? – спросила я. – Я не вижу озера.

– Может быть, тут когда-то и было озеро, – ответил Креслер с подобием улыбки, – но его больше нет. Остался только пруд с той стороны замка, которая не видна с дороги. И ров вокруг Фирвиндена давно засыпали, еще в восемнадцатом веке, если не ошибаюсь.

Коляска въехала в открытые ворота, миновала запущенный сад и остановилась во внутреннем дворе замка – где когда-то, если верить легенде, граф Рейтерн усадил свою мертвую жену и складывал у ее ног тела всех тех, кто мог желать ей смерти; но сейчас это был всего лишь двор, вымощенный серым булыжником. В окне мелькнуло миловидное женское лицо.

– Идемте, – сказал управляющий, – я познакомлю вас со своей женой.

Глава 9 Замок Четырех ветров