Замок Древней (СИ)

— Не переживайте Вы так, один Йен — это не катастрофа, — пожал плечами Дима, глядя в округлившиеся глаза старика, сделавшиеся под очками неимоверно большими. — 9 Йен в год может каждая семья себе позволить, — стал рассуждать Дима, но его быстро перебили.

— Да ты не понимаешь, — старческим голосом несмазанной телеги принялся объяснять Григо. — Мы вводили пассивный доход для ввода денег в оборот и стабилизации курса. А это приведёт лишь к дестабилизации курса и дефляции, что в текущем положении… Ох… — он схватился за бок и закряхтел. — Загубят, ой загубят, суки, прости господи. Два года работы… И что делать?

Пауза. Лицо без движений, без эмоций. У Димы замерло сердце — не сердечный ли приступ старик схватил?

Но спустя миг он ожил и хлопнул в ладоши.

— Ехать нужно! Это не Радя, она не могла такую чушь сморозить. Там есть… Нужно пообщаться, — затараторил он.

«Ехать? Куда он ехать-то собрался? Когда у меня сил даже подтереться не осталось!»

— И что Вы сделаете? Куда вы поедете? Зачем? Разве что-то изменится? — встрепенулся Дима, понимая, что в отсутствии старосты его функция возляжет на него, а Дима в этом деле не в зуб ногой.

— Скорее всего ничего не смогу, — вздохнул Йен и отпустил бок, выпрямляясь.

— Ну и зачем Вы будете рисковать собой и вверенными Вам людьми? — сощурился Дима.

Лишь бы прокатило.

— Знаешь, Дима, хороший ты мужик. Только вот ты менеджер среднего звена, а я начальник, — завёл он былую тему. — А знаешь почему? Спрашиваешь ты почему. Да потому что надо, вот почему.

Блять… Не прокатило.

— Иногда, Дима, приходится делать совсем не то, что хочется. И когда ты думаешь, а сделать мне это или нет… Это, понимаешь ли, не то, что не хочется. Это то, что лень. Понимаешь меня? То, что не хочется, это когда ты даже думать об этом не можешь, но делать надо. Почему надо? — Йен вздохнул. — Потому, Дима, что просто надо. Оно может ничего не решить, а может решить всё, потому и надо.

Он поотечески похлопал Диму по плечу и, развернувшись, вышел к рыцарям. Дима, опустив голову, пошёл следом. Он отказывался думать о том, что будет дальше.

Староста разговаривал с ними о том, чтобы поехать вместе с ними, а Дима стоял и мысли его медленно, словно через кашу, плыли в его голове: «посты сменить», «сын переохлодился», «спина болит», «Йен уезжает».

Договорились переждать до обеда, а там двинуть. Дима от одной мысли о том, что нужно будет за деревней приглядывать дней пять, а то и больше, просто впал в уныние. Лишь бы он не подох в дороге, этот хлыщ старый.

— Дима, — прохрипел Йен напоследок, — до обеда загляни ко мне, я скажу, что тебе делать. Ты не переживай так, что побледнел весь прям! — хлопнул он Диму по плечу. — Там ерунда — справишься.

Дима стиснул зубы. Делать было нечего, до обеда время ещё было, и он пошёл всё-таки разводить своих.

Выйдя из храма и ступив на тропу, Дима, задрав голову, рассматривал возвышающийся замок. Нуриен Юндил, так его звали. Там, где заканчивался АнНуриен, там, где обрывалось каменистое плато, прямо через пропасть, на одинокой скале стоял он, протыкая небо острыми шпилями башенок. Стены его возвышались по самому краю скалы и уходили на добрых десять метров в высоту. Из-за стен показывался фасад самой крепости с треугольной покатой крышей, а за крепостью в небо торчала высоченная башня. Ворота его, сколько Дима себя помнил, были опущены и по тонкой, но надёжной каменной перемычке, по которой взявшись за руки пройдут трое или четверо в ширину, можно было бы пробраться в такой надёжный и крепкий замок, но Микель, который был здесь ещё задолго до Димы, сказал, что лучше туда не подходить.

И никто не подходил, и проверять даже не пробовали. Ведь подойдёшь, и волосы дыбом встают на всех частях тела.

На пути к Нуриен Юндил стоял и всматривался в даль Зенёк Здолин. Рядом стоял низенький Вавойца с коротким луком за спиной. В землю были предусмотрительно воткнуты пять стрел.

Крупный и крепкий Здолин мялся на холоде, прыгая с ноги на ногу и поглядывая на карманные часы и причитал что-то Вавойце, а тот лишь хмыкал и качал головой, явно его не слушая. Увидев Диму, Здолин принялся подвывать:

— Чего так долго? Я целую часть лишнюю сидел тут на морозе.

Хороший вояка, если бы не был растяпой.

Дима не был в настроении слушать чужие завывания.

— Заткни пасть и шуруй спать… — сквозь зубы процедил Дима, подходя к бугаю широким шагом.

Зенёк даже ойкнул, хмуро уходя с поста.

Дима пожал руку Вавойце, у которого даже фамилии не было. Не смотря на то, что тот низушек, лучше его не было в карауле. Увидел Димино лицо, тот не сказал ни слова. В общем и целом он и так не много говорил, но сейчас, видимо, ещё и настроение командира угадал.

Собравшись с мыслями, Дима хмуро побрёл дальше, стараясь всё же идти по дороге. Пройдя мимо амбара с муньками, вновь мимо храма, он завернул к конюшням Луизов, проходя узенькой тропкой между двумя заборами. Лошади паслись на поле, выискивая себе из пожухлой травы ту, что посвежее. Самих Луизов, к счастью, Дима не увидел.