Замок Эйвери

Просыпаюсь сам, в сумерках, солнце ещё совсем недавно село, это можно понять по золотому сиянию в небесах, ещё не перешедшему в нежный зеленоватый оттенок, да отсвету в углу комнаты, там, где лестница наверх.

В кресле напротив меня вальяжно сидит Забини, глядя в огромное окно, и… молчит.

- Ты, - я прокашливаюсь после хорошего отдыха. - Ты, наверное, голоден?

- Да нет, я заходил в пиццерию где-то в Лондоне, если не ошибаюсь, скажу, что был в центре.

- У тебя маггловские фунты есть? - живо интересуюсь я.

- Нет, нет у меня их, но Дизиллюминационные чары ещё никто не отменял.

Ну, что ты, Сев? Я ведь, хоть и взял самую большую пиццу, но выложил за неё галлеон! Пускай магглы порадуются золоту…

- Ну, купил так купил, - я вспоминаю рассказ Гарри о встрече с мистером Рональдом Уизли, когда Поттеру пришлось платить за выпитое несколькими галлеонами. Как же неуловимо Блейз схож с Гарри, а вот я… я сильно изменился.

- А я и тебе оставил! - радостно восклицает «воришка» Блейз.

Тебе сюда принести или сам в столовую сходишь? Заодно посмотрю на тебя… сзади.

- Разумеется в столовую, а вилку с ножом я сам возьму.

А ну-ка, посмотри.

- Чисто, о, боги, ты всё-таки сделал это? А что по поводу боли?

Его настроение меняется так быстро, что я не успеваю обдумать ответ на одну реплику, как их уже несколько…

- Да я на сильнейшем обезболивающем заклинании тяну всё это время, которое мы провели в доме.

- А-а, п-понятно… А, знаешь, дом у тебя потрясающий, а какой сад - загляденье!

- Тебе нравятся хорошие дома с запущенными садами вокруг?

- Представь себе, да. Дом роскошен - никогда не видел подобной архитектуры и такой «плавной», без единого угла, внутренней отделки. А, скажи, ремонт магглы делали?

- Да, и дом маггловский, эпохи Модерна.

- Об-балдеть. Да это же юность легендарного Директора Дамблдора

- Скорее, отрочество, и давай, не будем о нём.

- Как скажешь, Сев. Давай и не будем, хотя… А, ну тебе лучше знать, что он был за человек.

- Маг Земли, а человек - развратный и жестокий.

- То есть, та твоя история с мальчиками… ты настаиваешь, что это - правда?

- Да! - рявкаю я на Блейза. - Неужели нельзя понять, что… такого я бы выдумать про Альбуса не посмел!

- Да понял я, понял, что ты кричишь? Лучше поешь и пойдём в сад… Кстати, хоть выпить-то у тебя найдётся?

- Да, пойдём, покажу.

Бар в нашем с Ремом доме, как раз, в гостиной, где мы ни разу не напивались, но многажды занимались любовью на вычищенном Линки ковре, у каминной решётки, как это произошло с Гарри в своё время ещё в прежнем доме.

- О, сколько вкусных и крепких напитков! Вот позволь угадаю - коньяк и огневиски - для тебя, насчёт огневиски, правда не на сто процентов уверен, но уж больно сорта подобраны, как бы это сказать, как мне кажется, по твоему вкусу - ничего грубого. А скотч - его, я угадал?

- Да.

- Я скоро все твои привычки изучу, вот увидишь. Кстати, а в Хоге у тебя такой же ассортимент?

- Несколько беднее - вместо пяти сортов огневиски - только два - «Огденское» и североамериканское, его здесь нет, не ищи - «Жёлтый енот», отличное, надо сказать, ну, и, конечно, весь ассортимент коньяков. Без них я не чувствую вкуса жизни.

- А как тебе арманьяк «Виэй релик»?

- Извини, не увлекаюсь.

- Я как-нибудь угощу тебя. О-о, это нечто божественное!

- Но сегодня я не пью, боюсь - рана не заросла ещё.

- Да брось, конечно, заросла.

А, если ты сомневаешься, могу, в отличие от тебя и посмотреть, нет, ну, как целитель, естественно.

- Да… я уж как-нибудь сам посмотрю, я гибкий.

- Тогда посмотри мне - я-то не могу туда заглянуть, хотя честно пробовал в спальне перед зеркалом. Ну, не получается у меня.

- Хорошо, я только поем сперва, а то я какой-то очень голодный.

- А это ты выздоравливать начал, Сев, лю-би-мый.

Мы встаём и обнимаемся - один порыв на двоих, потом, в томлении и ожидании, его губы целуют меня, он быстро обводит языком контур моих губ, и я, пользуясь моментом, проникаю в его рот. Я всегда, с обоими супругами, побеждал в этой пляске языков, но… с удивлением обнаруживаю, что Блейз берёт реванш, и теперь его сладкий язык хозяйничает в моём рту, я снова борюсь за первенство, а Блейз явно играет со мной в поддавки, не пытаясь противостоять моему вторичному вторжению. Он страстно стонет прямо в мой рот, а я вновь чувствую, как вожделение охватывает меня, вторгаясь в разум и лишая сил разомкнуть эти, ведущие к познанию и погибели, поцелуи и объятия. Но на этот раз разум не сдаётся, доносится уже подзабытая, но строго выполняемая, команда: «Стой! Запретная зона!», и мы падаем порознь на диван, яростно глотая воздух.

- Это было невероятно, Сев, - первым приходит в себя, конечно, Блейз, - никогда не получал оргазма от одного лишь поцелуя, и получил бы второй, если бы ты, вдруг, не оттолкнул меня. Зачем? Зачем ты это сделал?

- По велению разума, Блейз, la raison c`est mon Roi.

Подними фалды сюртука, вот так.

- Evanesco! - мысленно произношу я, уверенный в успехе, но пятно на шоссах не исчезает.