Замок Горменгаст

И вот наконец Флэй увидел первое движение. Голова Щуквола поднялась, закинулась, словно Щуквол разглядывал нависшие над ним ветви, а потом рот раскрылся в зевке – наверное, так зевает ящерица. Раскрылись челюсти с острыми зубами, бесшумно, безжалостно. Размышления закончились, и Щуквол мог позволить себе расслабиться и зевнуть. Усевшись на ветках и прижимаясь к стволу, он предавался отнюдь не расслабляющим сожалениям о допущенных ошибках – он продумывал свой каждый шаг, его тренированный мозг разрабатывал новые планы, пересматривал отношения не только с Фуксией, но и со всеми, с кем ему приходилось сталкиваться. Он искал новые решения и вырабатывал новую схему действий, которая должна была стать шедевром хладнокровных расчетов. Но новый план действий, несмотря на свою отфильтрованность и продуманность, не обладал в полной мере тем совершенством, к которому всегда стремился Щуквол. Впервые он решился на рискованные действия. Пришло время собрать воедино все те сотни невидимых нитей, которые опутывали Замок. А это требовало некоторого риска. Но сейчас он мог еще на несколько минут расслабиться. Начнет он действовать тогда, когда окончательно рассветет. А сегодня вечером он должен ошеломить Фуксию, ослепить ее своим блеском, пробудить в ней женщину; а если все его ухищрения не окажут нужного воздействия, он должен овладеть ею, даже применив насилие – тогда она, скомпрометированная, будет в его полной власти! Откладывать нельзя, ибо в ее теперешнем настроении она представляла для него большую опасность.

Щуквол снова зевнул. На сегодня все планы определены. Его раздумья закончены. Теперь оставалось лишь одно небольшое дело, которое следовало завершить, пока не разгорелся день. Мозг проработал все возможности, а теперь его глаза должны удостовериться в том, о чем он лишь догадывался.

Щуквол движением ящерицы облизал свои тонкие сухие губы. Потом повернулся к востоку, где горело желтое сияние, сверкавшее как карбункул. Первый луч солнца вырвался из-за горизонта и упал на его чело. Щуквол не отвел своих красных глаз от пылающего края солнца. Проклиная светило, Щуквол полез вниз.

Глава пятьдесят восьмая

Титу повезло – Доктор Хламслив, разбуженный появлением Тита, тут же узнал юношу и не поднял шум.

Для того чтобы без стука попасть в дом Доктора – любой стук или шум привлек бы внимание Щуквола, – Титу пришлось вскарабкаться по густому плющу к полуоткрытому окну, которое оказалось, к счастью, спальней Доктора.

Хламслив потянулся к свече, стоявшей на столике у изголовья кровати.

– Нет, Доктор Слив, не зажигайте свечу! Это я, Тит! Нам нужна ваша помощь! Ради Бога, извините, сейчас так рано, но… это очень нужно! Можете пойти со мной? Там меня ждет Флэй.

– Флэй?!

– Да. Он вернулся… но тайно, поэтому, пожалуйста, про это никто не должен знать – вернулся ради меня, ради Фуксии, ради законов Замка., но если можно, побыстрее, Доктор… вы идете? Мы выслеживаем Щуквола. Он там, недалеко.

Доктор мгновенно поднялся с постели, облачился в свой элегантный халат, нашел очки и надел их; на ноги он надел носки и мягкие тапочки.

– Я польщен, – сказал он быстро очень приятным голосом. – Я более чем польщен, что вы обратились ко мне за помощью. Ведите меня, мой мальчик, ведите.

Они спустились по темной лестнице. Когда они добрались до прихожей, Доктор исчез, но лишь на минуту, вернувшись, он держал в руках две кочерги, одну – длинную, тяжелую, медную, с грозно выглядевшим концом, напоминавшим палицу; другую – короткую, железную, с очень удобной ручкой.

Хламслив спрятал их обе за спину.

– Выбирайте, в какой руке та, которую вы хотите? – спросил он.

Тит выбрал левую и получил железную. С таким грубым оружием в руках Тит резко прибавил в уверенности, хотя сердце его по-прежнему билось учащенно и ощущение острой опасности оставалось. Однако чувство полной незащищенности исчезло.

Хламслив не задавал никаких вопросов. Он знал, что раньше или позже, но объяснения последуют. В тот момент Тит был бы не в состоянии давать какие-либо разъяснения. Он начал было рассказывать о том, что Флэй будет оставлять за собой отметины мелом, но тут же прекратил, ибо времени что-либо растолковывать уже не было – надо было действовать. Прежде чем открыть входную дверь, Хламслив раздвинул внутренние ставни и прильнул к стеклу. Тит стоял рядом с ним. Двор все еще был погружен во мрак. В чернильной тьме почти ничего нельзя было разобрать. На фоне светлеющего неба можно было лишь разглядеть верхний край домов на противоположной стороне двора; в центре двора выделялось удлиненное черное пятно, повисшее там, где должно было находиться дерево.

– Вы видите его? – прошептал Тит.

– А куда смотреть?

– Там, на дереве.

– Нет, отсюда ничего не видно. Ничего.

– Его хорошо видно с другой стороны двора. Пойдем под аркадами. Если он спустился с дерева, нам нужно спешить.

– Я верю вам на слово, Тит, хотя, клянусь всем, что погружено в тайну, куда и зачем мы отправляемся, одной скрипучей сове известно. Но как бы там ни было – вперед!