Замок Горменгаст

Трудно сказать, что именно оказалось непосредственным побудительным толчком к такой ужасной мысли. Недостаток любви? Отсутствие материнской любви? Отсутствие отеческой заботы? Одиночество? Страшные переживания после того, как обнаружилось злодейство Щуквола? Мысль о том, что ее целовал этот убийца? Растущее чувство собственной неполноценности? Ощущение того, что кроме титула она ничем больше не обладает? Многое могло породить мысль о самоубийстве, хотя и каждая из этих причин по отдельности вполне могла подточить волю человека даже значительно более стойкого, чем Фуксия.

Когда впервые мысль о вечном забытье промелькнула у нее в голове, она даже приподнялась на кровати. Она была потрясена, она была не только напугана, но и взволнована этой мыслью. И даже рада ей.

Фуксия встала и медленно, неуверенно подошла к окну. Мысль о самоубийстве привела ее в царство вдруг открывшейся невероятно простой возможности избавиться от душевных мук. Это вызывало страх и трепет, завораживало окончательным уходом в вечное спокойствие. У Фуксии стали подгибаться колени, и она посматривала через плечо, словно боялась, что вот-вот кто-то ворвется в комнату и отнимет у нее эту возможность, хотя знала, что дверь заперта и надежно отгораживает ее от внешнего мира.

Подойдя к окну, она окинула взглядом открывающийся вид, посмотрела на воду, но не увидела ничего, что привлекло бы ее внимание.

Она думала о том, что чувствует слабость, что она не читает про все происходящее с ней в книге с трагической развязкой, а что все это происходит с ней наяву, с ней, а не с кем-нибудь иным. Вот она стоит у окна, а только что подумала о самоубийстве. Она прижала руки к груди. А в памяти всплыл молодой человек, появляющийся в ее окне; он оставил на ее столе розу… как давно это было! Воспоминание исчезло так же быстро, как и появилось.

Да, все, что с ней происходит, – не история, которую она вычитала в какой-нибудь книге. Все это происходит на самом деле. Но она ведь могла и притвориться… притвориться человеком, которому в голову приходят мысли о самоубийстве, чтобы убить боль в сердце, который знает, как это сделать, который имеет достаточно смелости для этого…

Фуксия все глубже погружалась в нереальный мир, сродни тому, в который отправлялась, будучи еще девочкой, сидя в одиночестве в укромном местечке на чердаке. Фуксия перестала быть самой собой. Она стала кем-то, кто был молод, красив, смел как львица… Что мог бы сделать такой человек? Стать, например, на подоконник высоко над водой. И… потом она… и… Как ребенок, подчиняющийся правилам придуманной им самим игры, Фуксия забралась на подоконник и выпрямилась, стоя спиной к комнате.

Сколько она простояла бы так, если бы ее не вернул в мир реальностей стук в дверь, трудно сказать. Фуксия вздрогнула, пришла в себя, обнаружила, что стоит на узком подоконнике слишком близко к внешнему краю, слишком высоко над водой, и ее охватила невольная дрожь. Она попыталась развернуться, чтобы спрыгнуть с подоконника назад в комнату, но сделала это неосторожно, не рассчитав своего движения, ноги ее соскользнули с края подоконника, с внешнего края, она попыталась за что-то ухватиться, но руки ее ухватили лишь воздух. Фуксия, падая вниз, ударилась головой о какой-то выступ стены, и когда вода приняла ее, она уже была без сознания. И вода, не чувствуя никакого сопротивления со стороны девушки, легко утопила ее в своих глубинах.

Глава семьдесят шестая

Теперь, после того как воды потопа достигли своей высшей точки и уровень воды не поднимался, нельзя было терять ни минуты, следовало прочесать все оставшиеся над водой части Замка, заглянуть всюду, где мог бы прятаться Щуквол; следовало один участок за другим окружать особо надежными людьми, которые, продвигаясь к центру этого участка, должны были – по крайней мере теоретически – рано или поздно найти и схватить опасного зверя. Такая тактика требовала участия практически всех здоровых мужчин. Графиня синим карандашом на карте отметила участки оставшейся над водой части Замка. Капитанам Поисковых Групп были даны соответствующие указания – обыскать каждый уголок, заглянуть в каждый дымоход, в каждый сток для воды. Однако, несмотря на то, что вода затопила значительную часть Замка, над водой еще оставалась достаточно большая его часть, где такой хитрый враг, как Щуквол, мог вполне надежно спрятаться. И действовать надо было немедленно – как только воды начнут отступать, шансы скрыться в освобождающихся от воды лабиринтах и неизведанных глубинах Замка будут все возрастать.

Конечно, воды будут спадать медленно, но Графиня полагала – и ничто не могло бы изменить этого мнения, – что время стало решающим фактором и что никогда больше не удастся получить возможность растянуть вокруг пегой твари такую плотную сеть. Уже тогда, когда вода освободит всего лишь один этаж, откроются сотни помещений, неисчислимое количество коридоров и переходов. Нет, нельзя было терять ни минуты.