Замок Ист-Линн

— Но это так абсурдно со стороны мамы: вбить себе в голову, будто «случится что-то недоброе» потому, что она видела этот сон, и расстраиваться из-за этого; я весь день сердилась на нее. Знаете, Арчибальд: так глупо в наше просвещенное время верить, будто сны являются предзнаменованием будущих событий!

— У твоей мамы большая беда, Барбара; а она не самый сильный человек.

— Я думаю, у нас все беды были большими с того темного вечера, — ответила Барбара.

— Есть новости от Анны? — поинтересовался м-р Карлайл, желая сменить тему.

— Да, у нее все в порядке. И как, Вы думаете, они собираются назвать ребенка? Анной, как ее и маму. Что за уродливое имя: Анна!

— Я так не думаю, — сказал м-р Карлайл. — Простое и без претензий; мне оно очень нравится. Сравни с длинными, претенциозными именами в нашей семье: Арчибальд, Корнелия! Да и твое собственное тоже — «Барбара»! Каждое из них еле выговоришь!

Барбара наморщила лоб. Это было равносильно признанию, что ему не нравится ее имя.

— Ты не знаешь, много ли сегодня было работы у мировых судей? — возобновил он разговор.

— Очень много, насколько мне известно. Но Вы пробыли у нас так недолго, что у меня не было времени рассказать новости.

Они подошли к калитке, и м-р Карлайл собирался уже выходить, когда Барбара задержала его за руку и тихо сказала:

— Арчибальд.

— В чем дело?

— Я еще не поблагодарила Вас за это, — сказала она, коснувшись цепочки с медальоном. — Я не могла произнести ни слова. Не считайте меня неблагодарной.

— Ты глупенькая девушка — это не стоит благодарности. Вот! Теперь мы в расчете. Спокойной ночи, Барбара.

Он, наклонившись, поцеловал ее в щеку, смеясь, распахнул калитку и зашагал прочь.

— Не говори, что я тебе никогда ничего не даю, сказал он, обернувшись. — Доброй ночи.

Она дрожала каждой жилкой, все ее чувства были в смятении, сердце трепетало от восторга. Она не могла припомнить ни одного раза, когда бы он целовал ее, с самого детства. И когда она вернулась в дом, миссис Хэйр задумалась о том, что могло быть причиной такого необычно хорошего настроения дочери.

— Пусть принесут лампу, Барбара, а ты можешь поработать. Только не закрывайте ставни: люблю смотреть на улицу, когда ночи такие светлые.

Барбара, однако, и не думала работать; возможно, ей тоже нравилось «смотреть на улицу в светлую ночь», поскольку она села у окна. Она заново переживала последние полчаса своей жизни.

— Не говори, что я тебе ничего не даю, — шептала она. — Что он имел в виду: цепочку или поцелуй? О, Арчибальд, почему ты не сказал, что любишь меня?

В течение всей своей жизни м-р Карлайл был очень близок с Хэйрами. Первая жена его отца — ибо покойный адвокат Карлайл был женат дважды — приходилась кузиной судье Хэйру, и семьи проводили много времени вместе. Арчибальд, сын второй жены м-ра Карлайла, то дразнил, то обнимал Анну и Барбару Хэйр, как поступают все мальчишки. Иногда он ссорился с красивыми девчонками, иногда был ласков с ними, как если бы они были его сестрами; он без малейших угрызений совести заявлял при всех, что ему больше нравилась Анна. Она была девочкой доброй и уступчивой, как ее мать, в то время как Барбара всегда проявляла свою волю, что иногда приводило к столкновениям между ней и молодым Карлайлом.

Часы пробили десять. Миссис Хэйр взяла свой ежевечерний бренди с водой в маленьком стакане, наполненном на три четверти. Она считала, что без него никогда не сможет заснуть: «Он заглушает тревожные мысли», — говорила она.

Барбара приготовила ей напиток, повернулась к окну, но больше не садилась. Она стояла прямо напротив него, прислонившись головой к средней створке окна. Позади нее находилась яркая лампа, и фигура Барбары была бы отчетливо видна с лужайки, случись кому-нибудь наблюдать за нею в этот момент.

Так она стояла, в самом центре страны грез, вся во власти ее обманчивых колдовских чар. В мечтах она уже видела себя женой м-ра Карлайла, которой трижды завидуют все в Вест-Линне, ибо он был не только самым желанным человеком на свете для нее, но и самым завидным женихом в округе. Не было ни одной мамаши, не желавшей заполучить его для своего дитяти, не было ни одной дочки, которая не ответила бы «Да!» и «Благодарю Вас», если бы статный Арчибальд Карлайл сделал ей предложение.

— Я не была уверена, то есть совершенно уверена, в этом до сегодняшнего вечера, — шептала Барбара, поглаживая медальон и прижимая его к щеке. — Я всегда думала, что у него могут быть какие-то намерения, а может и не быть никаких, но подарить мне поцелуй… поцеловать меня… О, Арчибальд!

Последовала пауза. Барбара смотрела на луну.

— Если бы он только сказал, что любит меня, если бы он только облегчил муки моего страдающего сердца! Но это должно случиться, я знаю, что это произойдет; и если эта сварливая, противная старуха Корни…