Замок Ист-Линн

— О, да! Он проведет меня к Господу и скажет: «Вот пришел бедный маленький мальчик. Прости его, пожалуйста, и впусти его в рай, поскольку я умер и за него тоже!» Папа, ты знал, что у нашей мамы разбилось сердце?

М-р Карлайл лишь погладил его голову, ничего не ответив. Однако разум Уильяма сделался столь же беспокойным, как и его бедное тело. Он не сдавался:

— Папа! Ты знал, что сердце мамы разбилось?

— Уильям, я полагаю, что сердце твоей бедной мамы и в самом деле могло разбиться перед смертью. Но давай поговорим о тебе. У тебя что-нибудь болит?

— Я не могу дышать, и глотать — тоже. Ах, как бы я хотел, чтобы здесь была Джойс.

— Она скоро приедет.

Мальчик прильнул к нежно обнявшему его отцу и вскоре заснул, как показалось м-ру Карлайлу. Он осторожно опустил голову Уильяма на подушку, еще раз вгляделся в его лицо и хотел выйти из комнаты.

— Ах, папа, папа, — жалобно взмолился мальчик, открывая горящие тоской глаза, — попрощайся со мной!

М-р Карлайл снова прижал его к груди и уронил невольно слезу на поднятое к нему личико сына.

— Мой дорогой, папа скоро вернется. Он не собирается покидать тебя более, чем на час; он привезет к тебе маму.

— А малышку Анну тоже?

— Да, если ты захочешь. Я не оставлю надолго моего мальчика: пусть он не боится. А когда я вернусь, Уильям, я все время буду с тобой.

— Тогда поезжай, папа; только положи меня.

М-р Карлайл обнял мальчика, нежно прижал к своей груди и долго не отпускал его. Затем он положил голову на подушку, дал сыну еще ложку клубничного сока и вышел из комнаты.

— До свидания, папа, — еле слышно прозвучало вослед.

М-р Карлайл уже не слышал этих слов, и ему более не суждено было увидеть своего сына живым.

Леди Изабель поднялась и, рыдая, воздела руки.

— Ах, Уильям, дорогой, я хочу заменить тебе мать в эти предсмертные мгновения!

Он снова поднял усталые веки. Возможно, мальчик уже понимал не все, что ему говорили.

— Папа уехал за ней.

— Да не она! Я… — леди Изабель спохватилась и с горькими слезами уронила голову на кровать. Нет, даже в самые последние мгновения, когда он покидал этот мир, она не смела сказать ему: «Я твоя мать!»

В комнате снова появилась Уилсон.

— Похоже, он засыпает, — заметила она.

— Да, — ответила леди Изабель. — Можете идти, Уилсон. Я позвоню, если ему что-нибудь понадобится.

Уилсон не была совсем уж бессердечной женщиной, но и не относилась к тем, кто останется в комнате больного, будучи отпущен. Леди Изабель снова осталась одна и снова опустилась на колени, на этот раз — для молитвы; она молилась за отлетающую душу и просила Всевышнего милосердно даровать и ей успокоение на небе, рядом с тем, кто сейчас уходил из жизни. Прошлое промелькнуло перед ее глазами: с того момента, когда она впервые вошла в этот дом женой м-ра Карлайла, и до настоящего времени. Одна картина сменяла собой другую. Откуда взялась эта фантасмагория? Изабель и сама не смогла бы ответить.

Уильям мирно спал, а она продолжала думать о прошлом. Страшные слова — «Если бы я не… поступила подобным образом, сейчас все было бы по-другому» — столь часто звучали в ее сердце, что она уже почти перестала содрогаться всякий раз, когда думала об этом. Раньше же она так стискивала руки, что ее собственные ногти вонзались в ладони. Изабель уронила голову на стеганое одеяло, и ей почему-то вспомнилось, как она сама заболела в первый раз, как лежала и, ревнуя без причины, представляла Барбару хозяйкой дома, занявшей ее место после смерти и ставшей мачехой ее ребенку. Она вспомнила тот день, когда в полубреду услышала сплетни Уилсон и умоляла мужа не жениться на Барбаре. «Как я могу жениться на ней?» — ответил он тогда, утешая ее. Она, Изабель, была его женой, а Барбара была для них никем. Но, увы, все изменилось, и ей некого обвинить в этом, кроме самой себя. Ах, эта ужасная пытка воспоминаниями! Она не замечала времени, погруженная в раздумье, преисполненная боли и самоуничижения. Уильям не просыпался. Но вдруг кто-то вошел в комнату. Джойс!

Она торопливо вскочила на ноги, когда Джойс, тихонько подойдя к кровати, приподняла одеяло, чтобы взглянуть на Уильяма.

— Мастер сказал, что хочет видеть меня. Но… ах!

Она тут же подавила едва вырвавшийся крик. Мадам Вин снова метнулась к постели больного и остолбенела. Да: Иисус и в самом деле забрал отлетевшую душу ребенка. И тут самообладание окончательно покинуло леди Изабель. Она полагала, что смирилась с потерей своего ребенка и сумеет проститься с ним, не выдав своих чувств, но не ожидала, что это случится так скоро, полагая, что ему отпущено еще несколько часов. Она прильнула к нему, рыдая в голос, умоляя отозваться, она отшвырнула свои очки и прижалась щекой к родному лицу. Несчастная молила его вернуться хоть на мгновение, чтобы она могла проститься с ним, как мать.

Джойс ужаснулась, представив себе, что может случиться, если ее обнаружат в таком состоянии. Она попыталась оторвать Изабель от мальчика, умоляя взять себя в руки:

— Ради Бога, прошу вас, не надо! Миледи, миледи!