Замок Ист-Линн

«Входите, Уэллс, — отрывисто позвала миссис Мейсон. — Идите-ка сюда и взгляните». Я подошел к ней, сэр, и мне открылось зрелище, которого я еще не видывал. Летучие мыши летали десятками, сотнями; их там была целая туча, они подлетали к окну и били крыльями. Они чуть ли не залетали вовнутрь и, если бы мы не отступили назад, задевали бы наши лица. Не могу даже представить, откуда они взялись, ибо я не успел еще и минуты пробыть в доме, а на улице до этого ничего не видел. «Что бы это значило, Уэллс? — воскликнула миссис Мейсон. — Летучие мыши с ума посходили сегодня вечером. Я открыла окно, чтобы посмотреть на них, потому что они просто поразили меня. Вы когда-нибудь видели их в таком количестве?» «Нет, мэм, и так близко — тоже, — ответил я. — И вообще я не люблю смотреть на них, так как они не предвещают ничего хорошего: это дурной знак». Ну, тут, сэр она рассмеялась, — продолжал Уэллс, — ибо она из тех, кто высмеивает приметы, сны и тому подобное. Возможно, Вы знаете, сэр, что она женщина образованная и была когда-то воспитательницей леди Изабель, а образованные люди не слишком-то суеверны.

М-р Карлайл кивнул.

— Что это за примета, Уэллс? — насмешливо спросила меня миссис Мейсон. «Мэм, — сказал я, — не буду говорить, будто я сам когда-либо видел, как целое полчище летучих мышей является с подобным визитом, но я слышал бесчисленное множество раз о том, что они, случается, делают так, и это верная примета, что смерть — на пороге дома». «Надеюсь, смерть не стоит на пороге этого дома», — вздохнула миссис Мейсон, конечно же вспомнив о милорде, и закрыла окно, а эти отвратительные твари продолжали биться об него своими крыльями. Миссис Мейсон заговорила со мной о деле, по которому хотела меня видеть. На это у нее ушло минуты три, а когда она закончила, я повернулся и снова посмотрел на окно. Ни единой летучей мыши не было, все они исчезли за этот короткий промежуток времени. «Куда они делись»? — воскликнула миссис Мейсон. Я открыл окно и посмотрел по сторонам. Они исчезли все до одной, и небо было таким же чистым, как и сейчас.

— Возможно, полетели биться в окно к кому-нибудь еще, — заметил м-р Карлайл, недоверчиво улыбаясь.

— Вскоре после этого, сэр, в доме поднялась суматоха. У милорда началась предсмертная агония, и м-р. Уэйнрайт сказал (так поговаривали в комнате для слуг), что подагра достигла желудка и может перекинуться на сердце. Деннис галопом унесся в Линборо за врачами, а мы запрягли лошадей и помчались за нашей молодой хозяйкой.

— Ну что же, — заметил м-р Карлайл, — надеюсь, он поправится после приступа, Уэллс, несмотря на подагру и летучих мышей.

Кучер покачал головой и, резко повернув лошадей, ударом кнута бросил их в последний рывок — через ворота и, по дорожке, к дому.

Экономка, миссис Мейсон, встречала леди Изабель в дверях. М-р Карлайл помог последней выйти из экипажа и подняться по ступенькам. Она едва могла говорить.

— Ему лучше? Мне можно пройти к нему в комнату? — задыхаясь, спросила она.

Графу действительно стало лучше; лучше в том смысле, что он перестал метаться, потеряв сознание. Изабель быстро направилась в его покои. М-р Карлайл отвел экономку в сторону.

— Есть ли надежда?

— Ни малейшей, сэр. Он умирает.

Граф никого не узнавал: боль временно отступила, и он тихо лежал в своей постели; но Изабель поразило его лицо, на котором застыла печать смерти. Она не вскрикнула и не заплакала; если не считать того, что ее била дрожь, она была абсолютно спокойна.

— Ему скоро полегчает? — прошептала она стоявшему там же м-ру Уэйнрайту.

Хирург кашлянул.

— Ну, он… не будем терять надежду, миледи.

— Но почему у него такое лицо? Оно бледное… серое: я никогда и ни у кого не видела такого лица.

— У него были чудовищные боли, миледи, а боль оставляет на лице свой страшный след.

М-р Карлайл, который к тому времени вошел в комнату и стоял рядом с ними, коснулся руки хирурга и попросил его выйти на минуту. Он заметил выражение лица графа, оно насторожило его, и он хотел переговорить с врачом. Леди Изабель, видя, что м-р Карлайл собирается выйти из комнаты, обратилась к нему:

— Не уезжайте, мистер Карлайл. Когда он очнется, Ваше присутствие, возможно, приободрит его; он очень любит Вас.

— Я не уезжаю, леди Изабель. У меня этого и в мыслях не было.

Спустя некоторое время — казалось, прошла целая вечность — прибыли медики из Линборо, целых трое, ибо конюх решил, что чем больше их будет, тем лучше. Их глазам предстала странная сцена: мертвенно бледный лорд, снова начавший беспокойно метаться, и юная девушка в нарядном платье, с украшениями из драгоценных камней, стоявшая у его ложа. Они сразу поняли, что она только что приехала, и для нее веселье было прервано этим страшным известием.

Врачи склонились над больным, чтобы осмотреть его, измерили пульс и послушали сердце, после чего шепотом обменялись несколькими словами с мистером Уэйнрайтом. Изабель отошла немного назад, чтобы пропустить их, но ее глаза с тревогой следили за каждым их движением. Они, казалось, не замечают ее, и она подошла к ним сама.