Замок из песка

Иволгин вывел меня на поклон, держа за руку. Грудь его все еще тяжело вздымалась, да и мои пальцы дрожали. Но он солнечно улыбался с профессионализмом истинного артиста. И я, приседая в глубоком реверансе, тоже изображала на своем лице улыбку. Были даже цветы. Пара букетов, конечно, от администрации. Но зато остальные от обычных зрителей. А за кулисами носилась парикмахерша Леночка и радостно восклицала:

— Ох, какой успех! Какой фурор! Прямо как в Большом театре!.. А эта-то, критикесса! Я сама слышала, как она Лобову сказала: «Одиллия — просто слов нет! Но и Одетта хороша. Арабески — просто восторг. Чистота линий потрясающая!»

Когда всеобщее волнение немного успокоилось, я зашла в комнатку, служившую гримеркой для мужчин-солистов. Алексей сидел на стуле и со странным вниманием изучал свое отражение в зеркале.

— Поздравляю! — Я аккуратно прикрыла за собой дверь и села на свободный стул. — Народ восторгается. Лобов доволен просто до посинения. Сегодня «разбора полетов», похоже, не будет, одни сплошные дифирамбы…

Он молча кивнул и передвинул на столике коробочку с гримом.

— Леш, получилось ведь все! И у меня, и у тебя получилось!.. Ну, если про аферу с Серебровской рассказывать не хочешь, может, хотя бы перестанем изображать из себя влюбленную пару? Дуэт ведь состоялся, и кому теперь какое дело, есть роман у Иволгина с северской примой или нет? Давай я съеду на другую квартиру, и продолжим танцевать просто как добрые партнеры.

— Нет! — Алексей так яростно саданул кулаком по столу, что я даже вздрогнула. — Ты слово дала, ты не можешь… Ничего не изменилось, Настя! От одного-единственного успеха ничегошеньки не изменилось! Так у всех в сознании и осталось: он ее трахает, она его за это «танцует». Ты уйдешь, и меня «уйдут». Я нужен в театре, пока нужен тебе!

Лицо его с остатками грима снова нервно кривилось, пальцы на руках без видимой причины сжимались и разжимались. Я встала, осторожно повела плечами, разминая все еще гудящие мышцы.

— Глупо это, Леша. Глупо до невозможности!

— Может, и глупо, — он обернулся и посмотрел мне в глаза. — Но это так. И менять без моего согласия ты ничего не будешь…

* * *

В воскресенье мы должны были лететь в Прагу, а во вторник в гости заявились мои девчонки — Кристинка и Юлька. Предварительно позвонили, сообщили, что разговор очень важный, но не телефонный, и попросили встретиться. Оказалось, что новый номер им дала Жанна Викторовна. Она же и сообщила с пафосом и гордостью, что ее любимица Настенька стала настоящей примой.

— Да-а, многое у тебя в жизни за это время переменилось! — задумчиво рассуждала Кристинка, сидя на моей кухне и потягивая «Мартини» из высокого бокала. — Еще бы пару месяцев не увиделись, и вовсе бы тебя не узнали. Ты другая какая-то стала: серьезная, что ли?..

Сама она осталась точно такой, как в день нашей последней встречи. Разве что крупные бриллианты в платиновых сережках теперь придавали ее голубым глазам дополнительный блеск, вспыхивая и переливаясь льдистыми гранями. А вот Юлька Десятникова собиралась уходить из театра. Правда, поведала она об этом как-то походя, опуская в бокал тонкий ломтик лимона:

— Ну, ухожу и ухожу. Что из этого событие делать? Я же не с шумом и скандалом, как ты. Тихо-мирно, всех заранее предупредив…

— И куда ты теперь?

— В Оперетту зовут. Зарплата там, конечно, маленькая, но у меня кое-какие сбережения есть. Да и потом, надоело уже подстилаться, решила, что как-нибудь без «Жизели» обойдусь…

Впрочем, они предпочитали спрашивать, а не рассказывать. В разговоре довольно часто повисали странные паузы, словно девчонки не знали, как перейти к главному. Возможно, их смущало присутствие Алексея, периодически возникающего то на кухне, то в коридоре.

— Ну и муж у тебя! — ворчливо шептала Кристинка, опасливо оглядываясь на дверь. — Красивый, конечно, но мрачный — просто жуть.

— Да он мне не муж…

— Ну любовник — какая разница?.. Тем более, пока в любовниках ходит, перевоспитывать надо.

А у Иволгина отчего-то второй день болело сердце, поэтому божественная красота Юльки с Кристинкой его не трогала совершенно. Кроме того, он, как всегда, опасался за собственную драгоценную безопасность. Любой человек из моего прошлого немедленно связывался в его сознании с риском разоблачения!

— Ну, ладно, — в конце концов сказала Десятникова, дождавшись, пока Алексей в очередной раз продефилирует в комнату, — мы, в общем, пришли не за этим… Есть у нас новость, не особенно для тебя приятная. Но все равно, знать ты должна…

Я отчего-то сразу встревожилась. А Кристинка чуть ли не носом уткнулась в «Мартини», не желая принимать активного участия в неприятном разговоре.

— …В общем, Насть, так: Вадим Анатольевич твой лысый недавно снова гостил у Константина Львовича и, судя по всему, весьма недоволен остался твоим уходом. После спектакля даже явился к нам в раздевалку и начал всех расспрашивать, кто что про тебя знает…

— Ну и?..