Замок из песка

— Значит, по-твоему, можно быть или Серебровской, или никем? С ее фамилией я балерина, а со своей — так, сплошное недоразумение?

— Естественно, недоразумение! — кричал он, коротко и яростно ударяя кулаком в стену. — У тебя с психикой не все в порядке! Это же подумать смешно: потащилась в Москву неизвестно зачем, неизвестно к кому! Тебя звали сюда? Нет, ты скажи, тебя звали?.. Если бы не твое явление в моей ванной, я бы никогда в эту историю и не вляпался.

Я уходила в ту же самую ванную плакать, а Алексей, виноватый и раскаивающийся, через несколько минут начинал стучать в дверь и просить:

— Ну прости меня, пожалуйста, Маша… То есть Настя. Извини, а?

И было совершенно неясно, какую Настю он имеет в виду: на этот раз все-таки меня или свою Серебровскую?

Впрочем, вопрос, зачем я притащилась в Москву, тревожил не только Иволгина, но и кое-кого еще. Ирка Лапина, похоже, поставила своей целью доказать, что сделала это я совершенно зря. На репетициях она постоянно бросала язвительные реплики, замечая малейший мой промах, и не упускала случая иронично протянуть:

— Ну-у, для Сусловой это, конечно, просто отлично, а вот для Серебровской, простите, — лажа!

Правда, в последнее время Лобов стал довольно резко ее одергивать, да и я, стараниями Иветты Андреевны, давала все меньше и меньше поводов для критических уколов. Но Ирка все равно не унималась и перемирие подписывать не спешила. Поэтому я изрядно удивилась, увидев ее как-то вечером на пороге нашей квартиры.

— Привет, — улыбнулась Лапина, переступая через порог, — я вот тут рядом гуляла, решила к вам зайти. Не прогонишь?

— Нет. Проходи, пожалуйста…

Но в приглашении она, похоже, не особенно и нуждалась. Обогнув меня, повесила на плечики свою рыжую замшевую куртку, расшнуровала высокие сапоги. Сделав губы буквой «о», подправила перед зеркалом помаду на губах.

— Настя, кто там? — крикнул из кухни Алексей.

— Я, Лешенька, я! — хохотнула Ирка, не дав мне раскрыть рта.

На кухне послышалась возня, легкий звон, шуршание бумаги. Похоже, «великий конспиратор» Иволгин прятал от посторонних глаз свои лекарства. Но, видимо, с логикой и сообразительностью у него в последнее время было туго. Потому что, когда мы с Лапиной появились из коридора, лекарств на холодильнике действительно уже не было, зато свернутая постель по-прежнему лежала под столом.

Ирка скользнула по матрасу ироничным взглядом и уселась на табурет, закинув ногу на ногу.

— Ну что, братцы-кролики, чаем меня поить будете?

Я молча включила воду и начала наполнять чайник.

— Ты зачем пришла-то? — Алексей посмотрел на Лапину без особой приязни. — Что-нибудь нужно?

— Посмотреть на тебя, солнышко, нужно! Пообщаться с тобой и нашей звездочкой. А что, нельзя?

— Ну-ну, общайся…

— Можно, да? — Ирка развернулась и демонстративно поставила обе ноги на матрас. — Смешные вы, ребята, все-таки. Смешнее, чем я думала… Особенно ты, Лешик. Ну и она, конечно, тоже хороша…

Обо мне Лапина говорила исключительно в третьем лице.

— …Вот смотрю я на вас и думаю: неужели нельзя было правдоподобия ради такой малостью пожертвовать? Даже постельки отдельные себе соорудили! Нет чтобы, как нормальные люди, спать вместе, тогда бы, глядишь, и на любовничков больше смахивать стали…

— Ир, можно без длинных скучных прелюдий? — Я развернулась от мойки с чайником в руках. — Я понимаю, тебе это кажется остроумным, но время уже позднее, нам скоро спать…

— Тебе — в комнате, ему — на кухне? — снова поинтересовалась она. — Хотя как хотите: можно и без прелюдий… Я вот очень долго смотрела на вас и размышляла: ради кого вся эта возня? Сначала думала, ради нашей Настеньки, чтобы ей и денежек подзаработать, и какое-никакое имя сделать. А потом поняла: нет! Она на чужую фамилию горбатится! А кто такая Суслова, народ ведь так и не узнает! Сусловой ведь как будто и в природе нет!

Чайник в моих руках начал мелко дрожать.

— …Тогда по-другому раскинула: может, ради Лешеньки? И тут все сложилось! Точно, думаю: Рыбаков, когда приехал, так уж хвастался, что первоклассную Одиллию в Северске отхватил, ну и партнера к ней в придачу. Только вот партнер явился, а солисточки все нет… Вот и решил наш умный Лешенька подобрать ей замену… Испугался, бедненький, что тебя из труппы вежливо попросят, да? И где ж ты эту девочку нашел? На какой помойке? На такой кошмарной, что даже спать с ней не решился?

На Иволгина было жутко смотреть. Красивые его губы, нервно искривившись, дрожали, глаза светились злым, нехорошим огнем, правая бровь коротко дергалась.

— Ты, стерва, сказки свои сюда рассказывать пришла?! — Он вскочил, с грохотом отодвинув от себя стол. — Зависть заела, что не ты «Лебединое» танцуешь, а Настя?

— Так ее тоже зовут Настя? — Ирка невозмутимо цокнула языком. — Надо же, какие бывают совпадения!

Я лихорадочно соображала, что делать. Допустить сейчас ссору между Лапиной и Иволгиным значило спровоцировать разборки в театре. По-хорошему, нужно было выяснить, чего Ирка добивается, и доходчиво, но твердо объяснить, что она не права.