Замок из песка

Он снял со спинки стула рубаху, осторожно встряхнул ее, взяв двумя пальцами за плечи, заботливо почистил ногтем большого пальца помутневшую металлическую клепку.

— А с Ливневой у тебя что? Серьезно? — спросила я напрямик.

Саша несколько удивленно приподнял брови, но посмотрел внимательно и испытующе, совсем как тогда, на остановке.

— Серьезно?.. Я и сам еще не знаю. Возможно, серьезно. А что?

Он был честен, как палач, объявляющий приговоренному, что будет больно.

— Что, она очень хороша как женщина? Лучше меня? Опытнее, наверное?.. Более «сладенькая» и коленки не колются?

— Ну при чем тут это? — Саша почти брезгливо поморщился и присел на край дивана. — Наташа неординарная личность, очень интересный человек… Она ведь, представляешь, сама всего добилась на телевидении, хотя начинала буквально с нуля! Просто пришла на конкурс дикторов. И шанс-то был — один из тысячи. Наташка ведь заикалась в то время…

Похоже, Ледовской собирался живописать мне, все еще лежащей в постели, из которой он только что выпрыгнул, прелесть и очарование зеленоглазой Наташи Ливневой.

— А на Регинку она тоже похожа? — зло выкрикнула я, прекрасно понимая, что сделаю ему больно.

Но он не вздрогнул, не застыл со своими высококачественными итальянскими плавками в руках. Просто пожал плечами:

— Да нет, вряд ли… Хотя, может быть, что-то есть.

Такая реакция решительно не укладывалась у меня в голове. Я, прикусив нижнюю губу, подтянула одеяло к подбородку и на секунду задумалась.

— Настенька, Настенька… — прервал мои размышления Саша. — Помнишь, что я тебе сказал тогда? «Все проходит»… Все, понимаешь?

— И Регинка тоже прошла?

— И Регинка.

— Давно?

— Ну, в общем, достаточно…

— Значит, и историю ты эту тогда рассказал, чтобы меня разжалобить? Прямо мексиканский сериал! И злые родители тебе, и любовь, словно у Ромео и Джульетты, и потерянный ребенок, и монастырь… Что еще нужно!

— Ты только не передергивай, да! — Саша нахмурился. Правда, всего лишь на секунду. — Когда-то это и в самом деле было больно, а потом… Да и не о Регинке сейчас надо говорить…

— А о ком же? О нас с тобой? — Я попыталась насмешливо повести бровями, но это получилось у меня довольно посредственно. Пришлось спешно отвернуться и сделать вид, что тянусь за футболкой.

— И о нас с тобой тоже не надо. Ты же прекрасно все понимаешь: взрослые люди — повстречались, разошлись…

— Да, я все понимаю и даже приветствую…

— Ну, вот и хорошо, — бросил он уже от двери. — Кстати, все время хотел спросить, но как-то неудобно было… Что это за мужик у тебя над диваном висит?

— А это… — Ярость, тоска и обида переполняли мою грудь. — Это, между прочим, тот самый мужик, на которого ты похож!

Я специально сказала: «на которого ты похож», а не «который похож на тебя», чтобы обидеть побольнее. И снова нервической реакции не последовало. Саша не поленился снять туфли, вернуться в комнату и внимательно изучить портрет на стене. Судя по выражению лица, он или не нашел сходства, или счел его для себя нелестным.

— Н-ну… — неопределенно промычал он, подтягивая носки и снова всовывая ноги в серые «саламандры», — тебе, конечно, виднее…

Потом надавил указательным пальцем на кончик моего носа и ушел…

Я рыдала два дня. Слава Богу, что в четверг в связи с прорывом канализации в училище отменили занятия. Никитина, конечно, утешала меня, но как-то без энтузиазма:

— Ну ты же сама говорила, что он — только жалкое подобие Иволгина? Что и фен, дескать, у него в тумбочке, и овечки на футболке дурацкие?..

— Ну и что, что овечки?! — всхлипывала я.

— Не знаю что. Ты же гундела, что это признак женственности.

— Так когда это было?! Ты бы еще детский сад вспомнила!

— Ну, не знаю, — Лариска разводила руками. — Я и то так не выла, когда ты его у меня отбила. Причем ты! Самая обычная моя соседка! Каких много… А с Ливневой и поделиться не стыдно. Вы в разных весовых категориях, неужели не понимаешь? У тебя против нее просто шансов нет!..

Зато Антипов был гораздо более милосерден. Я-то ожидала, что он, узнав о моей трагедии, начнет радостно потирать маленькие ладошки и говорить, что очень рад моему расставанию с этим «приспособленцем и эгоистом». Но он только вздыхал, варил мне свежий кофе и наивно предполагал:

— А может, он таким образом доказать тебе что-то хочет?.. Конечно же! Наверняка! Знаешь, я еще на дне рождения понял, что он на тебя за что-то обиделся.

— В самом деле? — Я вытирала слезы и прочищала красный распухший нос.

— Да!.. И я, кажется, понял за что… Помнишь, ты пригласила меня потанцевать? Ну, когда день рождения еще официально не начался, а музыку уже крутили?

Я не помнила, но все равно торопливо кивала.

— Вот видишь! Он же тебя элементарно приревновал! По идее-то, нужно было пригласить его, а тут я… Причем в тот день, — Валера кокетливо приосанился, — выглядел я очень даже ничего. На мне был костюм, сшитый очень хорошей портнихой по французскому каталогу. И туалетная вода — импортная!