Замок из золотого песка

– Я же говорила, ничего с этой дурой серьезного не случилось. А ты сразу – убили. Паникерша. Вот Ванька твоя совсем не такая. Боевая девка, меня в юности напоминает. Не улыбайся ехидно. Да, я хотела Леониду не такую жену…

– А какую? Как эта? – кивая на пленницу, невежливо перебила я Ванькину свекровь.

– Боже упаси! Просто постарше, с жизненным опытом. Ленька ведь сам как дитя. Ни счетов оплатить, ни еды приготовить. А с молодой что взять? Иванна к плите встанет? Да никогда!

– Вы поэтому им коттедж купили в Завидове? Там во всех домах прислуга!

– Я с тобой советовалась, помнишь? Ты что сказала – да, моя сестра готовить не умеет и не хочет. Так будет у них стряпуха. И водитель нашу Иванну возить станет, а за садом ландшафтный дизайнер присмотрит. Знаешь, какой там сад! Уступами с горы спускается… красота.

Я не удержалась от улыбки – совсем недавно, на свадьбе Ваньки, я думала о том же. Или это было уже давно?

Я посмотрела на пленницу. Лена Бабич уже сидела на стуле, а вместо шнура ее запястья сковывали наручники. В нашу сторону она не глядела, но я кожей чувствовала ее ненависть ко мне. Не к Сикорской, ударившей ее, а к той, чья сестра, как она для себя решила, перечеркнула все ее планы и мечты. Слава богу, Ванька далеко и даже предположить не может, что из-за ее поспешного замужества столько бед. Мы с родителями договорились не сообщать ей ни о смерти деда, ни о том, что произошло в отеле после отъезда молодоженов. И Ада Серафимовна самостоятельно пришла к выводу, что «детей дергать в медовый месяц не нужно». Единственный, кто мог позвонить сестре, – следователь Москвин. Эта мысль буквально сорвала меня с места, я бросилась к Игнату.

– Что-то вспомнили важное, Марья Семеновна? – удивленно спросил он, когда я встала около него в ожидании, пока он закончит разговор с врачом скорой.

Я кивнула.

Майор взял меня за плечи и отвел в дом.

– Марья, что случилось? Тебе плохо? Бледная такая… – он смотрел на меня с нежностью, не отпуская. – Давай скажу Гришке, чтобы отвез тебя к родителям? Потом опрошу, тем более что Сикорская уже дала показания, как вы тут героически справились с преступницей.

Москвин улыбался, а у меня оттаивала душа… ничего между нами не закончилось, а мне всего-то нужно будет научиться отделять его службу от наших отношений. Не самая трудная задача…

– Ну, говори. Мне нужно допросить Бабич, пока она готова дать признательные показания.

– Игнат, ты Иванне не звонил? – спросила я напрямую.

– Нет. Зачем? Она не свидетель, все последние события прошли мимо нее и Сикорского. Или считаешь, она могла что-то знать? От мужа, например.

– Не думаю, чтобы Леня поделился с Ванькой историей своих отношений с Бабич.

– А была история? Прости, перебил.

– В том-то и дело, что не было. Переспал несколько раз – и все. «Попользовал», как он выразился. Знаю с его слов, что она сама активно стремилась к нему в постель. Так что с его стороны это просто интрижка. Ты видел Леню?

– Только на свадебных фото.

– Щуплый, низкорослый. Ванька на каблуках выше его, а уж Лена – тем более. Я уже не говорю о габаритах Бабич. Не думаю, что она прямо-таки влюбилась в Сикорского, понятно же, интерес к нему у нее с самого начала был меркантильным. И я уверена, она сама в этом признается. Типичная охотница за богатым наследником. Только с криминальными наклонностями. Конечно, она пыталась нам с Адой Серафимовной тут о своей несчастной доле песни петь. Сикорская чуть было не расчувствовалась.

– А ты?

– А я, Игнат, таких баб не понимаю, – жестко произнесла я, глядя ему в глаза. – Вступать в отношения ради сытой жизни – пошло, как минимум. Гадко, отвратительно, грязно. Спать с мужиком за гонорар может только шлюха по призванию. Знаешь, когда с молоком матери передается такое низменное восприятие себя как женщины – давалка. Ты – мне, я – тебе. Точнее, наоборот. Я дам, ты заплати. Прости за грубость, не сдержалась. Не знаю, как, но моей бабушке Евгении удалось без нравоучений привить мне стойкое неприятие секса без любви. И еще многие понятия, сейчас совсем не актуальные.

– Например? – улыбнулся Москвин.

– Например, что нельзя оставить мужа или друга без поддержки, когда у него трудности. Или что опаздывать – стыдно, хотя того, кто ждет, вроде бы и не волнует твое опоздание. Стыдно за торгашку, которая обсчитывает тебя, глядя в глаза. Стыдно за того, кто врет, а ты знаешь об этом…

Я могла бы и дальше перечислять, но Игнат закрыл мне рот долгим поцелуем.

– Мне пора, – выдохнул он наконец, отпуская меня. – Я тебя так люблю… не верь, когда я с тобой разговариваю сухо и официально, это…

– Всего лишь работа! – закончила я за него, улыбнулась и первой вышла из дома на веранду. – Я могу присутствовать при допросе Лены?

– Нет, присутствие третьих лиц не допускается. Только если ты защитник или переводчик. Бабич сейчас будет доставлена в СК, – мягко отказал Москвин.

– Ну и ладно. В целом картина понятная, мотивы ясны. Есть, правда, несколько вопросов…