Замок Кафки – окончание

Но, тем не менее, через несколько минут перед ним оказалась большая глиняная миска полная густого картофельного супа с торчащей в нём ложкой, а рядом нарезанные хлеб и сало и даже стаканчик с водкой. Герстекер, вернувшись с едой для К., теперь снова уселся за стол напротив, молча смотрел, как К. ест свой суп, из которого картофелины выглядывали как большие шары, и лишь только иногда облизывал себе пальцы – в миску он что-ли их окунул по своей невнимательности, пока нёс её сюда? Конечно, лучше было если бы еду принесла мать Герстекера, она, наверное, сделала бы всё намного аккуратнее и не стала бы мочить рукава в посуде, но, судя по всему, после такого длинного разговора с К. у нее просто кончились силы, и она так и осталась сидеть в темноте на кухне. Сам К. тоже чувствовал странную усталость от беседы, к тому же он разомлел от сытной еды и выпитой водки. Впрочем, он пробовал пару раз заговорить с отоспавшимся Герстекером, но тот только кашлял в ответ и отворачивал голову в сторону, хотя, как только К. принимался за еду, снова начинал следить за ним своим тяжёлым липким взглядом. В конце концов, К. это надоело, и он перестал обращать на него внимание и даже позабыл, разморенный водкой, попросить Герстекера, проводить его как можно скорее в школу за рюкзаком со своими документами. Вместо этого, поев, К. опустил голову на руки и потихоньку задремал. В полусне ему стало казаться, что деревенская школа совсем рядом, калитка в школьный сад распахнута, а двери в школе незаперты и все как будто ожидают, когда же К. зайдёт. Но он всё стоял перед дверьми, и даже зная, что это сон, не решался войти, так как понимал, что когда он возьмет документы в руки и откроет их, то он снова станет тогда известным здесь К. – землемером, которого всего лишь позвали на работу в Деревне, но при этом он потеряет тайну, которую только что обрёл, странную тайну влекущую к нему могущественных и загадочных женщин из Замка.

И нежданно он снова увидел рядом с собой мать Герстекера и почувствовал исходящий от неё странный замшелый запах; «Кто же я? – вопросил он у неё беспомощно и вдруг услышал тихий, еле слышный ответ, – ты вовсе не К., ты Карл, непризнанный сын графа Вествеста».

Глава 27(2)

Купание К.

К. разбудил шум за стеной и даже не то, чтобы разбудил, а показался продолжением каких-то странных сновидений, которые преследовали его всю ночь. В этих снах, он был очень важным человеком, может быть даже сыном самого графа Вествеста, и мог свысока плевать на все решения чиновников по Деревне и уж тем более на какого-то несчастного старосту, во всяком случае, стать К. по личной его прихоти землемером, никто из них помешать ему не мог.

Он улыбнулся, открыл глаза и обнаружил, что лежит в одежде прямо на полу под столом, куда съехал во сне со скамьи, на которой, он видимо и заснул поздно вечером после сытного ужина. Под головой у него оказалось какое-то несвежее и дурно попахивающее тряпьё, и как он не пытался, но так и не смог вспомнить кто из Герстекеров, мать или сын, обеспечили его на ночь такой непритязательной подушкой, но больше, конечно, это было похоже на дело рук сына; к счастью, накрыть его чем-то подобным никто из них не догадался, иначе К. пришлось бы благоухать утром не хуже компостной ямы. За стенкой снова завозились и как будто уронили и протащили несколько раз взад и вперёд нечто тяжелое. К. с некоторым трудом поднялся, чувствуя, как у него затекло всё тело от спанья на жестком полу и уселся на скамью, озираясь по сторонам. В комнате было пусто и холодно, в крохотное оконце, неохотно просачивался дневной свет, добравшийся до него как будто из последних сил. «Наверное, уже позднее утро, – подумалось, К, когда он прищурившись посмотрел на окошко, – сколько времени я проспал и куда, интересно, подевались Герстекеры?»