Замок лорда Валентайна. Хроники Маджипуры

— Я родила двух сыновей, и каждый, кто видел их в колыбели, знал, что им предстоит быть королями. Старшим был Вориакс. Ты помнишь его? Думаю, что нет… пока. Он был великолепным, замечательным человеком, героем, полубогом. Его еще в детстве знали на Горе Замка. Он должен был стать Коронованным, когда лорд Молибор станет Понтификом. Он был великолепен, но был и второй сын, Валентайн, такой же сильный и великолепный, как Вориакс, но он не так сильно увлекался подвигами и спортом, как старший. Он был теплее душой и мудрее, он без слов понимал, что правильно, а что нет, в его душе не было жестокости, характер его был ровным и жизнерадостным, его все любили, уважали, говорили, что он был бы даже лучшим Коронованным, чем Вориакс, но Вориакс был старшим, и выбрать должны были его, а Валентайн мог быть только первым министром. Молибор не стал Понтификом, он внезапно умер, охотясь на драконов, и эмиссары Тивераса пришли к Вориаксу и сказали: Ты Коронованный Маджипуры, первым, кто упал перед ним на колени и сложил знак горящей звезды, был его брат Валентайн. И вот лорд Вориакс правил на Горе Замка, и правил хорошо, а я прибыла на Остров Снов, как полагалось, и восемь лет все было хорошо на Маджипуре, а затем произошло непредвиденное — лорд Вориакс внезапно погиб, как и лорд Молибор. Его пронзила на охоте случайная стрела. Но оставался еще Валентайн, и хотя редко бывало, чтобы брат Коронованного становился Коронованным после него, споры шли недолго, потому что все признавали его высокие качества. Таким образом в Замок вошел лорд Валентайн, а я, мать двух королей осталась во Внутреннем Храме, радуясь сыновьям, которых отдала Маджипуре, и была уверена, что правление лорда Валентайна послужит славе Маджипуры. Неужели ты думаешь, что я позволю Баржазидам восседать там, где восседал по праву мой сын? Неужели ты думаешь, что я могу стерпеть, чтобы лицо лорда Валентайна маскировало подлую душу Баржазида? О, Валентайн, от тебя осталась лишь половина того, чем ты был раньше, даже меньше, чем половина, но ты снова станешь самим собой, и Горный Замок снова будет твоим, и судьба Маджипуры перестанет изменяться и двигаться ко злу. И не говори мне, что боишься воцарения хаоса на планете. Хаос с нами. Ты — освободитель. Понимаешь?

— Понимаю, мать.

— Тогда пойдем со мной, и я сделаю тебя прежним.

Она повела его из восьмиугольной комнаты вниз по лестнице Внутреннего Храма, мимо застывших стражей и хмурых иерархов в маленькую светлую комнату, украшенную яркими цветами. Здесь был письменный стол из цельного куска сверкающего камня, низкая кушетка и несколько мелких предметов меблировки. Похоже, это был рабочий кабинет Леди. Она указала Валентайну на сидение и достала из стола две маленькие фляжки.

— Выпей это вино залпом, — сказала она.

Она протянула ему одну фляжку.

— Вино? На Острове?

— Мы с тобой не паломники. Пей.

Вкус темного, пряного и сладкого вина был ему знаком: таким вином пользовалась толковательница снов, добавляя в него наркотик, чтобы мозг открылся мозгу. Леди выпила содержимое второй фляжки.

— Значит, займешься толкованием? — спросил Валентайн.

— Нет. Это будет в бодрствующем состоянии. Я долго думала, как это устроить.

Она взяла со стола сияющий серебряный обруч, такой же, как у нее, и подала Валентайну.

— Надень его на лоб, и пока не поднимешься в Замок на Горе, носи постоянно, потому что он будет центром твоей мощи.

Валентайн осторожно надел обруч на голову.

Обруч плотно лег на виски и дал странное ощущение, хотя металлическая полоска была так тонка, что Валентайн удивился, что чувствует ее. Леди подвинулась и пригладила его густые длинные волосы.

— Золотые, — весело сказала она. — Никогда не думала, что у меня будет сын с золотыми волосами. Что ты чувствуешь сейчас?

— Немножко давит.

— Больше ничего?

— Ничего.

— Как только ты привыкнешь к нему, давить перестанет. Ты еще чувствуешь наркотик?

— Только легкий туман в мозгу. Я бы, наверное, уснул, если можно.

— Скоро тебе будет не до сна, — сказала Леди.

Она протянула к нему руки.

— Ты хороший жонглер, сынок? — неожиданно спросила она.

— Говорят, да.

— Хорошо. Завтра ты покажешь мне свое искусство. Я думаю, мне будет интересно. А сейчас встань и дай мне обе руки. Вот так.

Он несколько секунд держал ее узкокостные, но выглядевшие сильными руки.

Затем она быстрым решительным жестом переплела его пальцы со своими.

Это было как удар, и обруч сжался.

Валентайн покачнулся и чуть не упал, но Леди крепко держала его. Ему показалось, что через череп прошло что-то острое. Все вокруг завертелось, он не мог управлять своими глазами и видел только отдельные расплывчатые образы: лицо матери, сверкавшую поверхность стола, яркие оттенки цветов, и все это пульсировало, билось и кружилось.

Сердце его колотилось, в горле пересохло. Легкие были пустыми. Это оказалось еще страшнее, чем попасть в брюхо морского дракона. Ноги полностью отказали, он больше не мог стоять и опустился на колени, смутно сознавая, что Леди тоже стоит на коленях перед ним, что пальцы их все еще переплетены.