Замок лорда Валентина

Собрав свой инвентарь, жонглеры поспешили на другой конец города к фургону. Шанамир и Карабелла ушли раньше и теперь были уже далеко. Скандары двигались одной шеренгой, и земля под ними дрожала. Валентин ни разу не видел, чтобы они ходили так быстро. Им со Слитом приходилось буквально бежать за ними. Кривоногий и медлительный Виноркис изо всех сил старался не отставать. Позади всех шагала Лизамон Халтин. Она подхватила Делиамбера и несла его на сгибе левой руки, в правой держа обнаженный вибромеч.

Приближаясь к фургону, Слит спросил Валентина:

— Мы освободим пленника?

— Да.

Валентин поманил к себе Лизамон. Она опустила Делиамбера на землю и пошла за Валентином. Под предводительством Слита они побежали к площади. К облегчению Валентина, там практически никого не было, кроме горстки стражников, стоявших на посту. Двенадцать клеток все еще оставались на месте, поставленные в три яруса, на самом верху — клетка с синеко-жим. Не дав стражникам опомниться, Лизамон схватила сразу двоих и швырнула чуть ли не на середину площади.

— Не отнимай жизнь,— предупредил ее Валентин.

Слит с ловкостью обезьяны взобрался наверх и начал резать толстые прутья, удерживавшие дверь клетки. Валентин натягивал прут, а Слит пилил его ножом. Через минуту лопнули последние волокна, и Валентин открыл дверь.

Разминая затекшие ноги, чужак выбрался на волю и вопросительно взглянул на своих освободителей.

— Пойдем с нами,— позвал Валентин.— Наш фургон недалеко, за площадью. Ты понимаешь?

— Понимаю,— кивнув головой отозвался чужак. Голос его был глубоким, звучным, с резким щелканьем при каждом слове. Не говоря больше ни слова, он спрыгнул на землю, где Лизамон уже разобралась с метаморфскими стражниками и аккуратно укладывала их рядком.

Повинуясь порыву, Валентин разрезал перевязи на ближайшей к нему клетке лесных братьев. Маленькие ручки потянулись между прутьями решетки, вытащили запор, и лесные братья высыпали наружу.

Валентин перешел к следующей клетке. Слит уже спустился вниз.

— Минутку,— окликнул его Валентин.— Работа еще не закончена.

Слит вытащил свой нож и принялся за дело. Через минуту-другую все клетки были открыты, и десятки лесных братьев скрылись в ночи.

На пути к фургону Слит спросил:

— Зачем ты это сделал?

— А почему бы и нет? — ответил Валентин.— Они тоже хотят жить.

Шанамир и скандары подготовили фургон, животные были запряжены, роторы крутились. Последней пришла Лизамон. Она захлопнула за собой дверь, что-то крикнула Залзану Каволу, и они тронулись.

И как раз вовремя: появились метаморфы и с криками бросились вдогонку, жестикулируя на ходу. Залзан Кавол прибавил скорости. Преследователи постепенно отстали и, когда фургон въехал в темные заросли, скрылись из виду.

Слит беспокойно оглядывался.

— Как вы думаете, они все еще преследуют нас?

— Не догонят,— заверила его Лизамон,— Они передвигаются только пешком. Мы в безопасности.

— Ты уверена? — спросил Слит,— А если они пройдут какой-нибудь боковой тропой и перехватят нас?

— Не тревожься заранее,— вмешалась в разговор Карабелла,— Мы едем достаточно быстро,— Она вздрогнула,— И, надеюсь, мы еще очень не скоро вновь увидим Илиривойн!

Все замолчали. Фургон несся вперед.

Валентин сидел чуть поодаль от остальных. Это было неизбежно, но огорчало его, потому что он все еще ощущал себя больше Валентином, чем лордом Валентином, и ему было странно и неприятно ставить себя выше друзей. Но ничего не поделаешь.

Карабелла и Слит, узнавшие о нем правду во сне, согласились хранить тайну. Делиамбер, знавший все раньше самого Валентина, никогда даже не показывал вида, но остальных, быть может и подозревавших, что Валентин не просто странник, ошеломило открытое признание его ранга в гротескном выступлении метаморфов. Они смотрели на него молча, застыв в неестественных позах, как бы боясь шевельнуться в присутствии короналя. Никто не знал, как полагается вести себя перед лицом правителя Маджипура. Нельзя же все время делать перед ним знак Горящей Звезды! Валентину этот жест вообще казался абсурдным: растопыренные пальцы, и только. Его растущее чувство собственной значимости, судя по всему, отнюдь не породило в нем чрезмерного самомнения.

Чужак назвал себя Кхуном с Кианимота, относительно близкой к Маджипуру звезды. Он был сумрачен и задумчив, а в глубине его души кипели гнев и отчаяние, что, по мнению Валентина, выражалось, в форме его рта, тоне голоса и главным образом в пристальном взгляде необычных пурпурных глаз. Конечно, он, Валентин, судил об этом чуждом существе со своей человеческой точки зрения, и, вполне возможно, жители Кианимота считали Кхуна веселым и приятным. Но что-то заставляло Валентина сомневаться в этом.