Замок на двоих. Королева неблагого двора

Вот только в ложбинке меж грудей, к тому месту, которого привычно касалась подвеска-четырехлистник на тоненькой серебряной цепочке, вдруг словно поднесли горящую свечку. А потом резким движением потушили об кожу. Ожог был настолько сильным, что я заорала бы в голос… если б могла.

* * *

Король Неблагого Двора чувствовал себя странно.

Он слушал доклад распорядителя грядущей свадьбы, лениво грыз печенье, сожалея, что пропустил за делами обед, и, в общем-то ни о чем не думал. По крайней мере, ему хотелось думать, что он ни о чем не думает! Правда, перед глазами стоял и отказывался уходить образ тринадцатой пряхи, выгнувшейся на его коленях, – но это совершенно естественно, не так ли? Ведь с момента ее появления во дворце лорд Кэйворрейн ни разу не был с женщиной. И вовсе не Элла тому виной, нет-нет! Дела закрутили… Сложные, неотложные, нескончаемые дела и проблемы, растущие, словно ком снега, катящийся по склону северной горы. А Элла… Ну что Элла!

Просто с ней он почему-то мог чуть-чуть расслабиться, отпустить себя. В ее присутствии снежный ком будто бы теплел. Всем нужна временами отдушина, королю – так особенно! А эта девочка была так забавна, так ершиста, так своевольна, она развлекала его. А потом полюбила, и тогда снег начал подтаивать, приятно щекоча изнутри…

Он даже сводил забавную пряху в свой родовой сид. И вот там вдруг представил, что и вправду оказался в ее глупом человеческом сне. Буквально на минуточку представил! Однако минуточка почему-то запомнилась.

Король Кэйворрейн был уверен, что знает о любви все. Да и сам познал любовь, как же без этого! Его жена… Королева Мэб. Проклинаемая сейчас, когда-то она вызывала у него восхищение, благоговение. О, как же сладостно было расплетать ее косы… осыпать ложе их страсти яблоневыми лепестками… И каким же бездумным, очарованным идиотом он был тогда! И как ему это нравилось! Впору плеваться от себя тогдашнего.

А потом в его судьбе появилась рыжеволосая тюремщица, художница Беата, совершенно не похожая на Мэб, и будущий король позволил себе немножечко в нее влюбиться. Даже слегка пострадать! Поверьте, очень приятно – страдать от придуманной себе любви, когда ты смертельно устал от одиночества, беспросветной тоски и горьких дум! И когда со смертью Мэб стены тюрьмы рухнули… Да, он предложил Беате стать его королевой. Может быть, потому, что точно знал: она не согласится.

Все остальные женщины лорда Кэйворрейна не оставили от себя никакого следа. Ни к чему не обязывающие романы с высшими леди, игры с представительницами низших, редкие забавы с человечками… Скучно!

С Эллой он не заскучал ни разу.

И нет, вовсе не это стало причиной его выбора.

Его пряха, искрившая даром едва ли не ярче, чем многие волшебные леди, подходила на роль королевы, как никто другой. К тому же, что весьма ценно, не мечтала о троне и статусе. Ну а то, что она его любит и хороша собой, – приятное дополнение, не более.

Кэйр был абсолютно уверен в этом.

Но так хотелось прижать ее к себе, раздеть, овладеть, присвоить окончательно… Жаль, что нельзя! И просто невозможно отделаться от ярких воспоминаний о ее губах, о полуприкрытых глазах, о том, как подставляла ему шею, как…

В общем, три дня до свадьбы станут воистину сложными! Да что там, уже стали! Вот прямо сейчас хочется очутиться около нее, и это желание… уже довольно навязчиво.

– …одобрите, ваше величество, и тогда я… – лепетал распорядитель, и король наконец обратил на него внимание.

– Что одобрю? – переспросил он. – Впрочем, с этим обратитесь к Айкену Драму.

– Но… – Багровые глаза распорядителя округлились, сползли к переносице и тут же метнулись к вискам. Это выглядело так забавно, что Кэйворрейн едва не фыркнул. А ошеломленный фейри часто-часто заморгал.

– К управляющему! – строго повторил король. – Это на его усмотрение. Мне некогда заниматься подобными пустяками.

И тут он отчетливо понял, что сказал правду, сам того не особо желая. Правда вышла из него сама. Ему действительно некогда. Ему нужно срочно бежать к невесте! Прямо сейчас!

Что-то не так…

Не желание его гонит!

Необходимость!

Король уже поднял руку, решив переместиться к Элле мгновенно, оставив раздумья о странных эмоциях на потом, когда прямо перед ним вспыхнула яркая изумрудная точка.

Прыгнула из стороны в сторону и начала разрастаться в овальное окно.

Оберон, чтоб его фоморы задрали! Как же не вовремя!

Именно такой была первая мысль Неблагого короля. А следующую он додумать не успел – о том, что Благой король никогда не позволил бы себе подобного, не случись что-то из ряда вон выходящее.

– Приветствую Зиму и Мрак, – скороговоркой произнес Оберон.

В окне появилась только его голова. Нахмуренные брови, нескрываемое беспокойство в глазах того же изумрудного цвета… Кэйр машинально отметил, что такого выражения лица он у коллеги еще не видел.

– Приветствую Лето и Св…

– Ваша невеста, лорд Кэйворрейн! – Оберон, отринув этикет, перебил дежурную фразу ответного приветствия. – Торопитесь!

После этих слов жажда немедленно оказаться около Эллы усилилась острой тревогой, почти звериным чувством смертельной опасности.