Замок на песке. Колокол

– Вы ошибаетесь, мистер Мор, – покачал головой Бладуард. Он наклонился к Мору: – Есть такое понятие, как пиетет перед реальностью. Сейчас вы живете во сне, это сон о счастье, сон о свободе. Но в своих снах вы принимаете во внимание только свои собственные чувства. И ваша жена, и мисс Картер, в сущности, вам безразличны.

– Что вы несете, Бладуард, – огрызнулся Мор устало. В скучном бесцветном воздухе кортов для сквоша он вдруг почувствовал себя как в тюремной камере.

– Вы вообразили, что надо приблизиться к краю, чтобы открыть правду о себе. А нашли лишь склонность к разрушению и пустоту. И из этого вы сотворили ценность. Но оглянитесь.

– Знаете, Бладуард, даже если бы я мог отложить в сторону попечение о своем собственном благополучии, лучше я все равно бы не стал.

– Вы говорите неправду… вы и в мыслях не собираетесь откладывать заботу о вашем собственном благополучии. Вы только об этом и думаете. Вы живете в мире придуманных вещей. Но если бы вы по-настоящему озаботились другими и если бы вы открыли свое сердце всему, что это мертвое сердце может воскресить, то вы бы стали настолько богаче духовно, насколько и представить себе не можете. Ценность духовных даров неизмерима.

Пронзительные вопли донеслись со стороны бассейна. Создавалось впечатление, что открылись врата ада. Мор молчал. Он не знал, что ответить Бладуарду.

– Возможно, я не способен на то, о чем вы говорите. Такой аскетизм мне не по силам. Я уже слишком глубоко втянулся, чтобы даже пробовать. К тому же я, наверное, не мыслю так возвышенно, как вы, обо всех этих «корнях и связях». Единственное, что я могу сказать, – это моя ситуация и моя жизнь, и сам я буду решать, что делать дальше.

– Вы говорите так, будто это какое-то достоинство, – сказал Бладуард, – вы говорите так, будто вы свободный человек, которому стоит только захотеть – и он получит все независимо от условностей. Но подлинная свобода – это абсолютное отсутствие заботы о себе. – Бладуард говорил страстно, он даже перестал запинаться.

Наставительный тон Бладуарда начинал раздражать Мора.

– Я не отрицаю того, что вы сказали… не сомневаюсь, что это мудро, очень мудро. Но то, что вы сказали, никак не связано с моими заботами. А теперь могу ли я попросить об одном одолжении – не беспокоить мисс Картер такого рода беседами.

Стоило произнести ее имя, и настроение изменилось. Бладуард склонил голову и произнес взволнованно:

– А вы осознаете, что причиняете ей вред? Вы унижаете ее тем, что втягиваете в подобную историю. Художник воспроизводит на холсте только свой внутренний мир. Вы мешаете ей стать великим художником.

«Он бредит», – подумал Мор. Тем не менее эти слова глубоко задели его. С какой стати он терпит этого маньяка? Вопли из бассейна достигли высшей точки. Ему пришлось повысить голос, чтобы Бладуард расслышал его:

– Оставьте нас в покое! Вы нам не сторож. И закончим на этом.

Но Бладуард не успокоился:

– Она молода, ее жизнь только начинается, перед ней стоит много задач…

– Да будет вам, Бладуард! Вы все это говорите, потому что ревнуете, потому что сами в нее влюбились!

Там, в бассейне, вдруг прозвучал свисток. И тут же наступила тишина. Плеск воды тоже смолк. Дождь прекратился, наступило настороженное молчание. Мор теперь горько сожалел о своих словах. Бладуард глядел мимо него, растерянно помаргивая.

И тут Мор расслышал чьи-то голоса, очень близко от себя. Они раздавались из-за стены и до сих пор их заглушали крики пловцов в бассейне. Кто-то разговаривал на соседнем корте. Мор и Бладуард переглянулись. Минуту прислушивались. Потом Мор вышел в коридор и вошел на соседний корт, Бладуард за ним.

Перед ними предстала следующая картина. Привалившись спиной к стене, вытянув одну ногу, а другую согнув в колене, сидел Дональд Мор. Впереди, поддерживаемый ногой Дональда, скрестив ноги, полулежал Джимми Кард.

Оба уставились на вошедших. Потом, словно их дернули за нитки, вскочили и замерли в ожидании.

Мор смотрел на них, и весь его сдерживаемый до сих пор гнев вдруг вырвался наружу. «Вон отсюда!» – проговорил он тихим от ярости голосом. Они с Бладуардом посторонились. Мальчики молча прошли мимо них.

Издали донесся звон колокола, сзывающий учителей, дежурящих вечером в школе. Мор и Бладуард начали подниматься по тропинке.

Глава 14

Разрезая воду протяжными, неторопливыми движениями рук, Фелисити поплыла назад к берегу. Море было совершенно спокойно. Она плыла брассом, четко, размеренно, стараясь поднимать как можно меньше брызг. Вода с маслянистой мягкостью омывала ей подбородок, а солнце согревало лоб и высушивало капли влаги на щеках. Солнце уже догорало, но еще не утратило своей торжествующей власти над небесами. На берегу не было ни души. Фелисити плавала в скалистом заливе, где во время отлива у основания утеса обнажались нагромождения обточенных волнами камней. Во время прилива вода накрывала их, отрезая путь на сушу. Слева и справа от залива тянулись участки песчаного пляжа, там собирались курортники. Но здесь было безлюдно. Это было очень важно, так как Фелисити собиралась совершить магический обряд.