Замок на скале

– Я приеду, сэр. Клянусь, едва все наладится, тотчас прискачу.

Глядя в спину удаляющемуся барону, Дайтон улыбнулся колючей, недоброй улыбкой.

– Уж это так, сэр. Без меня теперь не обойтись.

В Дурхем он прибыл через два дня, однако сразу же был озадачен известием, что Ричарда Глостера в городе нет. Оказалось, что тот отправился к Перси и там, в Олнвике, вступил в переговоры с шотландским герцогом Олбэни.

Дайтон не знал, как быть. Спустившись с холма, на котором высилась мощная Дурхемская крепость, он забрел в первый же кабачок, чтобы за кружкой эля поразмыслить, как действовать дальше. Однако едва он занял место за столом у затянутого промасленным пергаментом оконца, как напротив него на скамью опустился человек в черном плаще.

– Было в высшей степени неосторожно с вашей стороны, сэр Джон, явиться в крепость и расспрашивать всех и каждого о герцоге. Вам было велено остановиться в этой таверне и ждать, когда его высочество сам найдет способ связаться с вами.

Дайтон со вздохом отхлебнул из кружки.

– Меня никто не предупредил, что герцога не окажется в Дурхеме, когда я явлюсь с докладом. Его высочество заверил меня, что будет с нетерпением ожидать вестей.

– Герцог Ричард отбыл на Север по этому же делу. Он верит в вас и считает, что вы справитесь с поручением. Поэтому он велел мне дождаться вас, выяснить ваши намерения и достаточно ли вы знаете для благополучной сдачи шотландцам Нейуорта, а затем немедленно ехать к нему.

Дайтон снова приложился к кружке и окинул недобрым взглядом этого желтоглазого мальчишку. Перед ним сидел Джеймс Тирелл, который в его глазах был олицетворением всего того, чего он мог достичь, если бы в свое время не навлек на себя гнев герцога. Тирелл состоял при особе его высочества, имел поместья в графстве Суффолк, больше того – он представлял герцога Ричарда в королевском совете. А ведь некогда, едва тот появился на службе у герцога, Ричард вскользь упомянул, что Тирелл по рождению нисколько не выше Джона. И вот теперь, вместо того чтобы явить очам принца свое усердие и сообразительность, он вынужден делиться своими замыслами с этим выскочкой, занявшим принадлежащее ему, Джону Дайтону, место подле герцога Ричарда, да еще и глотать упреки.

Он молчал, потягивая эль, и сумрачно глядел через плечо Тирелла, как дюжий трактирщик выталкивает за дверь всхлипывающего пьянчугу в лохмотьях. Сэр Джеймс не торопил его, лицо его оставалось бесстрастным, как у мраморной статуи, светлые глаза цвета патоки поблескивали из-под черного капюшона.

Дайтон не выдержал первым:

– Велите принести перо и бумагу. Я начерчу план замка.

Тирелл подозвал здоровенного кудрявого детину, сидевшего у огня:

– Майлс, сбегай-ка, голубчик, в лавочку, купи на четыре пенса перьев, чернил и бумаги.

Пока посыльный ходил, они все так же молча сидели за столом. Дайтон со злостью подумал, отчего этот выкормыш герцога так всегда мрачен и рядится в черное, словно носит траур по своей душе. Он невольно хмыкнул. Траур трауром, да только весь он из лучшего утрехтского бархата, какой можно себе позволить лишь благодаря службе у его высочества.

Вернулся посланный Джеймсом гигант. Дайтон теперь лучше разглядел его. Майлс напоминал ему годовалого бычка – крутой выпуклый лоб, маленькие, широко расставленные глаза и поистине бычья шея. Заметив, что приезжий его разглядывает, Майлс весело подмигнул. Дайтон кивком поблагодарил его, придвинул к себе лист и, неуклюже обмакнув перо, принялся изображать план Нейуорта, поясняя по ходу дела мелкие детали.

Майлс занял свое место на ступени у очага. Тирелл молча слушал. Дайтон говорил подробно, стараясь вдаваться во все частности, чтобы потом было легче втолковать этому Тиреллу суть своего плана. Но, поскольку тот сидел неподвижно, безмолвно следя за рукой Дайтона, последний начал нервничать.

«Дьявол и преисподняя! Да понимает ли этот чурбан хоть что-нибудь из того, что я говорю?»

Невольно он начал повторяться, но Джеймс Тирелл лишь на миг поднял глаза, сверкнувшие золотистым отблеском в пламени свечи, и снова опустил взгляд на бумагу. Дайтон вдруг почувствовал в этом насмешку и заскрипел зубами от ярости. Невольно он сильнее нажал на перо, и линия вышла жирной, неряшливой, перо сломалось, разбрызгав чернила. Теперь чертеж никуда не годился. Дайтон буквально кипел.

– Позвольте, сэр Джон.

Тирелл взял испорченный рисунок, несколько минут глядел на него, затем придвинул к себе чистый лист и, взяв новое перо, легко, словно фехтуя, вмиг перечертил план Дайтона. Только теперь линии были ровными, углы точными, не было помарок и ошибок.

– Взгляните, я все верно изобразил?

Дайтон угрюмо кивнул. Видать, этот молодчик столь же хорошо владеет пером, как он, Джон, умеет обращаться с коровами и овцами.

Тирелл посыпал чертеж песком, чтобы чернила скорее просохли, и, встряхнув его, вновь разложил перед Дайтоном.