Замок на Воробьевых горах

— Конечно. Я все помню. — По лицу его пробежала легкая тень. — Но, честно говоря, я думал, что он шутит.

— Коля никогда не шутил.

Антип нахмурился.

— Насть, по-моему, ты придаешь его словам слишком большое значение. Мало ли что может брякнуть человек…

— Я не хочу это обсуждать, — оборвала его Настя. — Мы обещали сделать, и — сделаем.

Она снова отвернулась к окну. Помолчала немного, глядя на испещренное дождевыми каплями стекло, и вдруг сказала:

— Это глупо, конечно, но я и сама немного побаиваюсь.

— Так давай отменим, — с надеждой проговорил Антип. — Давай просто забудем об этом — и все.

Настя на секунду задумалась, потом отрицательно качнула головой:

— Нет. Поздно что-то менять.

— Но ведь все равно глупость! — в сердцах проговорил Антип. — Ты же не веришь, что сработает?

Настя обернулась (на фоне светлого квадрата окна ее хрупкий силуэт показался Антипу зловещим).

— Через несколько часов мы об этом узнаем, — просто сказала она.

Возразить Антипу было нечего.

11

Мария взглянула на собравшихся ребят. Здесь была вся ее группа, за исключением Насти Горбуновой. Виктор Бронников — высокий, широкоплечий, белокурый красавец с лицом римского патриция и холодным взглядом. Темноволосый красавчик Стас Малевич и его неизменный спутник Денис Жиров, румяный, конопатый, похожий на циркового силача. А вот Эдик Граубергер — кудрявые волосы, маленькая кучерявая бородка, рассеянные глаза за толстыми стеклами очков. И, наконец, красавица Вика. Она единственная из всех смотрела на Марию с искренним и нетерпеливым любопытством. По-видимому, девушке не терпелось сыграть Офелию.

Но начали они с обсуждения другой сцены — встречи Гамлета с призраком.

— По-моему, говорить стихами глупо и несерьезно, — с ходу заявил Виктор Бронников.

— Глупо? — удивилась Мария.

— Он хотел сказать: неправдоподобно, — вступился за одногруппника Эдик Граубергер и вдруг предложил: — А давайте попробуем сыграть то же самое, но прозой?

Мария усмехнулась.

— Прозой? Что ж, валяйте. Любопытно будет посмотреть, как у вас получится.

Эдик Граубергер и Виктор Бронников вооружились книжками и приступили. Граубергер поправил пальцем очки, сделал страшное лицо и завыл:

— У-у-у!

— Кто ты? — нахмурившись, спросил его Бронников.

Граубергер тоже сдвинул брови и грозно прорычал:

— Я — призрак твоего отца. По ночам я скитаюсь по улицам, а днем горю в адском огне. Так будет до тех пор, пока все мои грехи не выгорят дотла! К счастью для тебя, мне запрещено рассказывать тебе о загробном мире. А если бы я тебе рассказал, ты бы поседел от страха!

— Ты точно призрак моего отца? — деловито осведомился Бронников.

Эдик Граубергер кивнул:

— Да. И я хочу с тобой поговорить.

— О чем?

Граубергер приосанился и торжественно изрек:

— Я умер не своей смертью. Меня убили. И теперь ты должен отомстить за меня!

Бронников выкатил на него удивленные глаза, присвистнул.

— Тебя убили? Но кто? Скажи, кто это сделал, и я отрежу ему уши.

Граубергер усмехнулся:

— Вижу, ты готов для мести. Так вот, знай: меня убил мой родной брат! Он же — твой дядя.

— Что? Мой дядя?

Граубергер кивнул:

— Да. Он убил меня, чтобы стать королем и переспать с моей женой. Мерзавец давно уже неровно к ней дышит.

— Я не верю своим ушам!

— Тебе придется поверить. — Граубергер поежился и с опаской глянул по сторонам.

— Что с тобой? — взволнованно спросил его Бронников.

— Ветром утренним пахнуло. Надо торопиться. Отомсти за меня, сын. Не дай постели датских королей служить кровосмешенью и распутству!

Виктор подумал, кивнул и вдруг спросил:

— А как поступить с мамой? Ее я тоже должен…

Граубергер отрицательно мотнул головой:

— Нет. Ей хватит и мук совести. А теперь мне пора. Солнце уже всходит. Прощай, сын! И помни, что я тебе сказал!

Эдик Граубергер опустил книжку и весело взглянул на Марию.

— Ну, как?

— Терпимо, — улыбнулась Варламова.

Виктор Бронников тоже опустил книжку.

— Мария Степановна, — заговорил он со своей обычной холодноватой вежливостью, — а вам не кажется, что в пьесе много неточностей?

— Ты о чем? — не поняла Мария.

— О том, что Гамлет действительно больной и несчастный человек. Ему кажется, что он прикидывается сумасшедшим, но он на самом деле сумасшедший.

В реплике Бронникова не было никакой озлобленности. Он просто высказал свою версию понимания истины, его глаза смотрели не мигая.

— Сумасшедший, который считает себя здоровым человеком, изображающим из себя сумасшедшего? — Мария прищурила серые глаза. — Это что-то новое. Не мог бы ты объяснить свою мысль?

— Пожалуйста, — пожал плечами Виктор. — Судите сами: Гамлет своими глазами увидел призрак отца. И не просто увидел, но внимательно его выслушал и тут же бросился выполнять его просьбу. А спустя несколько страниц Гамлет вдруг начинает рассуждать об «ином мире, откуда нет возврата». Что значит «нет возврата», когда он сам — своими глазами — видел своего умершего отца?

— Да… — озадаченно пробормотала Мария. — Я как-то не обратила на это внимания.

Виктор взглянул на нее снисходительно.

— Есть и другие неточности. Но дело даже не в них. Знаете, что меня больше всего бесит?

— Что?