Замок Оборотня

Когда его бесстыдный язык разжал мои губы и вторгнулся глубже, я дернулась снова, пытаясь вырваться… и попала в крепкие объятия. Сонхейд перевернулся на бок, прижимая к себе и целуя так, что голова начала кружиться сразу, а мысли… мыслей не было, было ощущение влажности и голода внизу живота, и оно становилось только сильнее, стоило лорду коснуться языком моего языка или прикусить мне нижнюю губу. Кровь стучит в висках, чувствую себя в его объятиях маленькой, слабой, беззащитной и умопомрачительно желанной, на сопротивление сил нет совершенно, а чувствительный участок кожи просто очень хотел, чтобы его снова приласкали хоть чуть-чуть. И все страстные поцелуи, прикосновения к груди, бедрам – все это казалось фоном к стремительно нарастающему желанию прикосновений именно там, в том самом месте.

Рывок – я оказалась на животе, а остатки ночной рубашки спланировали на пол, и почти сразу его губы на коже, прикосновения его лица от плеч и ниже, ласковые покусывания пониже спины и скользнувшая между бедрами ладонь. Самый потрясающий массаж в моей жизни!

– Нравится? – хриплый шепот, и цепочка поцелуев вдоль позвоночника.

– Нет, – безбожно лгу, подаваясь навстречу его пальцам.

– Нет? – и он касается там.

Мой стон оглашает всю комнату, но мне уже все равно, и когда он начинает поглаживать там, так осторожно скользя пальцами, я забываю обо всем, я больше не слышу себя, его, мир вокруг.

Ничего нет, есть только островок, которому так нужны прикосновения, просто жизненно необходимы. А сэр подлая коварная сволочь самым жестоким образом убрал руку! Я чуть не взвыла, и взвыла бы, не ощути тяжесть его тела на себе. А когда почувствовала, разом вспомнила, где я, что происходит и тот факт, что меня самым жестоким и бессовестным образом насилуют.

– Расслабься, – тихий приказ, и чуть прикусившие плечо зубы.

Тяжело дышу, пытаясь прийти в себя, и со всей силы сжимаю ноги. Тихий смех и насмешливое:

– Плохая девочка Кимми.

– Подлый монстр! – прошипела я.

Снова смех, и, целуя мою шею, Сонхейд прошептал:

– Покричи для меня, Ким.

И его рука вновь скользит туда, где я совершенно беспомощна перед ее прикосновениями. Она скользит по бедрам, между ними, и я невольно раздвигаю ноги, позволяя протиснуться дальше – мое поражение и моя победа одновременно, мое наказание и мое удовольствие, мое падение и мой чувственный полет! А Сонхейд снова сводит с ума, дразнит, покусывает плечи, спину и наполняет страстью, продолжая ласкать. И в какой-то момент я слышу вскрик, свой полный наслаждения голос и его хриплый шепот:

– Моя Ким…

И он сжал меня пальцами, взрывая мой мир, взрывая всю меня, наполняя пространство моими стонами.

Господи, я умерла… меня больше нет.

Ничего больше нет, только сладкая судорога по всем мышцам и рука того, кто вообще превосходством в силе воспользовался… Боже, не могу его винить за это. Может, потом, а сейчас нет ни сил, ни желания… мне никогда не было так хорошо.

И я лежала, расслабленная, потерянная, обессиленная, а кое-кто сильнее раздвинул мне ноги.

– Нет… – простонала я.

– Да, – прошептал сэр Сонхейд, устраиваясь самым недвусмысленным образом.

– Ладно, – смирилась я с неизбежным, – мне уже все равно, что вы там будете делать.

– Поспорим? – насмешливый вопрос, нависшего надо мной мужчины.

– На что? – К чему вообще этот спор, я в нирване, и мне здесь хорошо.

– Мм-м… – Его губы заскользили по плечам. – Если ты вновь покричишь для меня – будешь ужинать со мной, если же сумеешь сдержаться, я тебя отпущу.

Приподнявшись, недоверчиво взглянула на него.

И получила рык:

– Альфе запрещено смотреть в глаза.

Снова легла, уткнувшись в покрывало, нежного и умелого мужчины надо мной больше не было, был зверь, имеющий склонность к обучению альфовскому законодательству. Очень страшный зверь.

– А мне будет больно? – тихо спросила я.

Некоторое время Сонхейд молчал, затем хрипло произнес:

– Нет.

– То есть, если я промолчу, отпустите? – С другой стороны, а как он сможет меня здесь удерживать, рано или поздно меня все равно найдут.

– Да, – и рык в голосе.

– Идет, – выдохнула я.

Коварная длань снова потянулась к чувствительному местечку, одна проблема – там уже никто ничего не хотел, там уже всем было хорошо. И теперь скольжение пальцев казалось досадной неприятностью, но не более. И, недовольно скривившись, я решила, что, так и быть, отплачу сэру Сонхейду за удовольствие, а после пусть держит слово.

Нужно просто запастись терпением.

Но всего через несколько минут с ужасом поняла, что мне снова становится очень жарко! Там! И томительное ожидание охватывает все сильнее.

– Ннне надо так делать, – выгибаясь, как кошка, попросила со стоном.

Его зубы на мягкой части моего тела, и хриплое:

– Нельзя указывать альфе, Ким.

Неожиданно понимаю, что меня возбуждает его голос, и его слова, и даже властность. Хотя меня сейчас все возбуждает, и его покусывание моей попы, и ладонь, и пальцы, вновь танцующие там, где каждое прикосновение становилось фатальным для моей выдержки.

– Так нечестно, – простонала я.

Осознаю, что в этой игре мне не победить, и меняю тактику:

– А как же основное действо?