Замок Орла

– Да откуда мне знать? И почему вы уверены, что я дожен это знать?! Мы с вами не знакомы. И вашу дочь я тоже не знаю. Они идут… о Господи… идут! Оставьте же меня, сударыня, во имя Неба, оставьте!..

Женщина вдруг вскочила с колен и, схватившись за бриллиантовую розочку, продолжала:

– Тот, у кого этот медальон, должен знать, где моя дочь…

От ее слов капитана точно громом ударило.

– Вы… – воскликнул он, – так это вы?..

И тут же прибавил:

– Ночь на 17 января, верно?..

– Да… да… да… – прервала его бледная женщина. – Тогда, в ночь на 17 января 1620 года, родилась моя дочь… И человек, которому сеньор де Монтегю отдал бедную мою малютку, вырвав ее у меня из рук… человек, которому я, рискуя жизнью, передала медальон, что сейчас на вас… тот человек оставил на первой арке свода след своей окровавленной руки. Видите, я говорю правду… И вы должны знать, где моя дочь… И если у вас есть сердце, вы сжалитесь надо мной!..

Слуги с зажженными смолистыми ветками и латники с мушкетами навскидку уже продвигались сквозь мрак вдоль основания Игольной башни.

Громадный силуэт Антида де Монтегю с аркебузой в руке резко выделялся на фоне освещенных построек.

– Вот уже восемнадцать лет я проливаю слезы и взываю к моей доченьке! – продолжала бледная женщина. – Будьте же и вы милостивы, как наш Господь, сострадающий отчаяшимся матерям… Скажите, где моя дочь?

Время шло – круг вооруженных людей сужался.

Ярко мерцающие блики факелов уже проникли за первую решетку…

Еще минута – и шанс на спасение был бы потерян!

Лакюзон поднял недвижное тело Эглантины и, передав девушку на руки женщине-призраку, крикнул:

– Вот дитя, родившееся в ночь на 17 января 1620 года. Вот ваша дочь! Ее зовут Эглантина. Она думает, что ее мать умерла, а человек, тот самый врач бедняков, оставивший след окровавленной руки на своде, ее отец. Примите же ее! Спрячьте и сберегите!.. Я Жан-Клод Прост… я капитан Лакюзон. Скоро я вернусь за вами обеими…

Крик, а вернее, радостный вопль замер в горле бледной женщины. Она жадно обхватила руками возвращенное ей бесценное сокровище, затем, подняв Эглантину, точно дитя из колыбели, с нечеловеческой силой, которая таится вся целиком в нервах и воле, рванулась с места и скрылась в Игольной башне – тяжелая дверь за нею закрылась.

А Лакюзон меж тем прошмыгнул к проему, проделанному в своде.

И, вверив свою душу Господу, провалился в темноту.

Отблески факелов, полыхавших уже совсем близко, осветили голову и плечи молодого человека.

– Огонь! – яростно вскричал владетель Замка Орла.

Разом грянули двадцать мушкетных выстрелов. Град пуль обрушился на гранитные глыбы, покоившиеся в основании башни.

Но было поздно. Лакюзон буквально скозь землю провалился.

XVI. Бегство

Упираясь руками и коленями в стенки узкого желоба, капитан беспрепятственно спустился на вершину каменисто-песчаного откоса, над которым громоздилась остроконечная скала, увенчанная Игольной башней.

Несколько дыр на платье и царапин на руках – вот и все досадные последствия этого смертельно опасного спуска.

Тут же вскочив на ноги, Лакюзон, к своему удивлению, увидел, что незнакомец не один.

Рядом с ним стояла какая-то женщина, но в темноте он ее не признал.

– А, капитан? – проговорила женщина. – Что-то вы припозднились. Мы уж от тревоги и страха места себе не находим.

– Маги! – воскликнул Жан-Клод, услышав знакомый голос.

– Да, Маги… бедная Маги, которую преподобный Маркиз, когда вы ушли, приказал держать как пленницу в Гангоновой пещере до вашего возвращения. Но, как видите, капитан, я правильно сделала, что сбежала, иначе мне навряд ли удалось бы спасти вам жизнь, или, может, я ошибаюсь?

– Так это вы, – удивился Лакюзон, – сперва дважды окликнули меня по имени, а после крикнули: «Смелей!»?

– Да, я.

– Дайте же вашу руку!

– Что вы хотите с нею делать, капитан?

– Я хочу ее пожать… как руку верного друга… как настоящего храбреца!

Маги взяла руку героя и поднесла ее к губам.

– Ах, – вслед за тем проговорила она, – это слишком большая награда за ту малость, которую я смогла сделать.

И руку капитана оросили слезы умиления, упавшие из глаз старухи.

– А что с Эглантиной? – спросил незнакомец. – Надеюсь, с ней не приключилось никакой беды.

– Не волнуйтесь, – ответил Жан-Клод, – если б Эглантине угрожала опасность, я бы скорее погиб рядом с нею, чем бросил ее… Она в безопасности, и в куда большей, чем сейчас мы с вами. И если Господь оставит меня в живых, она завтра же будет на свободе.

– Но что с нею сталось?.. – воскликнул незнакомец.

Лакюзон его прервал.

Чтобы сообщить незнакомцу о том, что произошло с девушкой, пришлось бы поведать ему во всех подробностях и о трагических событиях, произошедших в ночь на 17 января 1620 года, а капитану вовсе не хотелось пускаться в столь долгий рассказ.