Замок Орла

Однако молодой человек так и не объявился, хотя горец, должно быть, дежурил там до сих пор.

Тут появился Гарба вместе с Маги.

– Женщина, – обратился к ней преподобный Маркиз, – подойдите и ничего не бойтесь. О вас ходит дурная молва, о чем красноречиво свидетельствует ваше прозвище. Но Господь читает в человеческих душах, и ваша душа, быть может, не так уж темна, вопреки тому, что о вас говорят. Потом, кем бы вы ни были, мы обязаны отблагодарить вас за все, что вы сделали для мессира Рауля, нашего друга. Вы поступили достойно.

– Я лишь исполнила свой долг, – смиренно ответствовала Маги. – Господь велит нам платить добром за зло. Я же отплатила добром за добро, только и всего. И не заслуживаю даже похвалы. Друг контийцев, оказавшийся человеком благородным, рисковал своей головой ради жизни никчемной и всеми презираемой Маги-ведьмы. Так что отныне Маги готова отдать за этого благородного сеньора и за контийцев свою кровь, жизнь и даже душу!

– Признательность есть благородная и святая добродетель, но доказывать ее пристало не словами, а делами. Вы хорошо начали – продолжайте.

– Я готова на все.

– Вы сказали мессиру Раулю, что знаете, куда подлый похититель увел Эглантину?

– И это правда. Я действительно знаю.

– Вы также сказали, что готовы в присутствии капитана Лакюзона назвать имя Черной Маски и место, где он скрывается.

– Свое слово я сдержу.

– Вот капитан Лакюзон, вот полковник Варроз, а я, как вы, верно, догадались, преподобный Маркиз. Вы согласны говорить в присутствии нас троих?

– Да, преподобный мессир, не только согласна, но и желаю.

– Ну что же, в таком случае говорите, и обещаю, вы будете щедро вознаграждены.

Маги покачала головой.

– О, преподобный мессир, – проговорила она, – я намерена поступать впредь так же, как поступала раньше, вовсе не ради наград.

– Говорите же, повторяю, а Господь отплатит вам на Небесах за все, что вы сделали на земле.

– Вы обещаете верить всему, что я буду говорить?

– Обещаем, если вы поклянетесь во спасение своей души говорить только правду.

– Во спасение своей души, преподобный мессир, клянусь, что с моих уст не слетит ни одного слова лжи.

– Я принимаю вашу клятву, женщина, и от имени моих товарищей, равно как от своего собственного, обещаю исполнить вашу просьбу.

– И вы обязуетесь отомстить изменнику, которому тот презренный серый продал вашу племянницу? Обязуетесь ли вы покарать его, кем бы он ни был?

– Кем бы ни был он, мы покараем его! – отвечал Маркиз. – Клянусь распятием, на которое возлагаю руку, что справедливость восторжествует!

– Клянусь моими седыми волосами! – воскликнул Варроз.

– Клянусь моей шпагой! – сказал капитан.

– А я клянусь именем Эглантины! – в свою очередь подхватил Рауль.

Маги обвела пристальным взглядом четверых друзей, ждавших в тревоге, когда она наконец заговорит.

Потом, через несколько мгновений, старуха перевела взгляд на расселину, через которую в пещеру проникал свет. Там, в туманной дали, на фоне серого неба проступали мрачные очертания Замка Орла.

Маги вскинула руку – и простерла ее в сторону зловещего замка.

– Эглантина там, – громко произнесла она вслед за тем. – Там ищите ее – и найдете.

– Где же это? – в один голос вопросили Лакюзон, Варроз и Маркиз.

Рауль сразу все понял – и смолчал.

– В замке Орла, – без колебаний отвечала старуха. – Туда, в Замок Орла серый по имени Лимассу увел ее нынче ночью, чтобы продать как заложницу самому презренному из всех изменников – сеньору Антиду де Монтегю.

– Антиду де Монтегю?! – в изумлении повторил преподобный Маркиз. – Женщина, хорошенько думайте, прежде чем говорить.

– Коли я лгу или клевещу, – горячо возразила Маги, – пусть Господь, который все слышит, ниспошлет гром и молнию на мою голову, дабы изобличить меня во лжи!

Даже если бы гром и молния, которые призывала старуха, и низверглись бы на Гангонову пещеру, они не потрясли бы наших героев так, как слова Маги.

На лицах горских триумвиров[43] обозначилось крайнее недоумение.

Только у Рауля на губах была заметна торжествующая улыбка. Его ничто не удивляло, для него не было ничего неожиданного в громких обвинениях старухи. Но он не хотел вмешиваться – по крайней мере пока – и хранил молчание.

Полковник Варроз, насупив брови и сверкая глазами, крутил свои длинные, жесткие седые усы.

Преподобный Маркиз смотрел на Маги так, словно хотел проникнуть взглядом в самые потаенные глубины ее души.

Лакюзон сидел, опустив голову.

– Но, – наконец воскликнул он, – если вы говорите правду, женщина, и если Эглантина действительно в замке Орла, значит, она спасена.

– Спасена? – переспросила Маги, удивленно воззрившись на капитана и будто пытаясь угадать по выражению его лица смысл только что произнесенного им слова, который она не поняла. – Спасена?.. – повторила она. – Как спасена?.. Кем?..

– Антид де Монтегю наш верный союзник, он твердый оплот нашего дела, – возразил капитан.

Лицо Маги вдруг исказилось, губы побелели, глаза полыхнули огнем.