Замок пепельной розы

Я осторожно опустилась в кресло и прижала к губам сцепленные в замок руки. Напряжённо раздумывая. Вопрос был только один, и самый важный.

Зачем Дорну понадобился этот макет? Просто из прихоти, чтобы восстановить события прошлого? Или… он хочет восстановить само это прошлое? Восстановить Замок пепельной розы, руины которого находятся в его владениях?

Но странное дело — я помнила, очень хорошо помнила те руины, на которых побывала. И совершенно не узнавала на макете ничего из того, что видела там. Почему Дорн предпочёл довериться какой-то картине, восстанавливая прошлое, а не вполне материальным, вещественным доказательствам того, как выглядел трофей его предков?

Голова начала болеть. Нет, я положительно не в состоянии разгадать этот ребус без посторонней помощи!

Я потёрла лоб. И ведь оставалась ещё одна загадка — каким образом это всё связано с магической проблемой моего мужа? А в том, что проблема именно в нём, я теперь не сомневалась. Но понять, как эту проблему решить, можно только отыскав её причину.

А что, если… я с сомнением посмотрела на макет. Может ли быть такое, что название Замка пепельной розы вовсе не связано с оттенком лепестков, как я думала всегда? А имеет самое непосредственное отношение к магии, из-за которой всё обращается в пепел.

По моей коже мороз побежал. Я нервно обтёрла испачканные пеплом ладони о халат. Не хватало ещё своих отпечатков оставить. И вместе с тем в голове крутились и крутились шестерёнки. Я отчаянно искала ответы.

Много веков назад один из патриархов рода Морриган руководил уничтожением обитателей Замка пепельной розы. Перед тем, как забрать у магов-эллери их дом, их всех вырезали подчистую.

Может ли быть так, что перед смертью кто-то из эллери проклял Морригана и весь его род? Проклял… при помощи магии пепла? И теперь магическая печать зла проявляется в каждом поколении? Расплата за грехи предков?

Я снова вскочила, не в силах усидеть, и посмотрела на картину новыми глазами.

Если так, то может ли восстановление Замка пепельной розы снять это проклятие? Вернув разрушенное, вернув из небытия это прекрасное, волшебное место, можно ли повернуть время вспять для новых хозяев Замка? Исцелить род Морриганов от последствий прошлых ошибок?

…Нет. Не ошибок. Преступлений.

Быть может, в моих венах заговорила кровь моих предков-эллери. Тех, кто выжил, когда вокруг были огонь и разрушение, когда страшная война раздирала на части их страну, кто бежал, когда сапог захватчика топтал мирную цветущую землю.

Но я вдруг ощутила щемящую тоску по украденному. По тому миру, который был навсегда потерян. А ещё отголоски гнева и ярости, которыми они пылали — эллери. Могли они наложить проклятие, из-за которого человек, им поражённый, разрушает всё вокруг себя так же, как разрушил их дом? Без сомнения. Сделали они это на самом деле? Не знаю. Но очень хочу знать.

И быть может, сейчас я на шаг ближе к истине, чем была, когда перешагнула порог этой комнаты.

Я почувствовала воодушевление. А ведь есть ещё места, до которых я не добралась! Кто знает, что я найду, например, в ящиках стола, которые, кажется, даже не заперты… Под моей рукой верхний без проблем открылся и со скрипом поехал из пазов.

И тут за спиной послышался шум лёгких шагов. Их я знала, поэтому даже не испугалась. Бертильда.

— Элис, дорогая! Я кое-что услышала… кое-что важное. От конюха. Ваш супруг, он…

Я ожидала найти в ящике что угодно. Но только не это.

— …он разбудил его посреди ночи и приказал закладывать карету. И запасы в неё… на все десять дней путешествия до герцогского фамильного поместья. Но только на одного пассажира! Одного, Элис!

Очень мятая, затёртая страничка тетради с истрёпанными углами.

— Неужели вы это так оставите? Идите к нему, скажите…

— …Если я скажу, что знаю о том, что он уезжает, ничего не изменится. Раз он так решил, меня с собой не возьмёт… Ещё и проследит, чтобы точно осталась в особняке… — механически, почти не вдумываясь в то, что говорю, ответила я.

Осторожно опустила руку в ящик, погладила страницу, как любимого старого пса. Мне не нужно было даже читать строки, написанные расплывшимися от сырости чернилами. Я помнила их наизусть. «Дорогой дневник. Сегодня со мной случилось кое-что странное. Кажется, теперь я знаю, что такое бабочки в животе. Это чувство, которое поселяется внутри, когда он на меня смотрит».

Страница. Из моего дневника. С признанием наивной семнадцатилетней девочки о том, что она впервые в жизни по-настоящему полюбила. Значит, он подобрал эту страницу тогда, в парке. И все эти годы зачем-то хранил.

Я осторожно закрыла ящик. Накинула ткань на стол. Осмотрелась… вроде бы всё, как было.

Решительно повернулась к Тилль, которая мялась на пороге.

— Я поступлю по-другому. Запасная карета, на которой вы со старым герцогом вернулись из оперы, она на ходу?

Подруга неуверенно кивнула.

— Элис, только не говорите мне…