Замок. Процесс. Америка

«К сожалению, это и мое больное место, – сказал К., – но я постараюсь взять себя в руки, только объясните мне, уважаемая, как я смогу вынести в семейной жизни эту потрясающую верность Кламму – если, конечно, предположить, что Фрида в этом похожа на вас?»

«Потрясающая верность? – сердито повторила хозяйка. – Да разве это верность? Я верна своему мужу, при чем тут Кламм? Кламм однажды сделал меня своей любовницей, разве я когда-нибудь могу лишиться этого звания? Вы спрашиваете, как вы перенесете такую верность со стороны Фриды? Ах, господин землемер, ну кто вы такой, чтобы осмелиться это спрашивать?»

«Хозяйка!» – предостерегающе сказал К.

«Знаю, – сдалась хозяйка, – только мой муж таких вопросов не задавал. Мне непонятно, кого можно считать несчастнее – меня тогда или Фриду теперь? Фриду, которая бросила Кламма по своей воле, или меня, которую он больше к себе не звал? Может быть, все-таки Фрида несчастнее, хотя она еще не знает всей глубины своего несчастья. Но тогда это горе занимало все мои мысли, потому что я непрестанно себя спрашивала и, в сущности, до сих пор спрашивать не перестала: почему оно так случилось? Трижды Кламм велел тебя позвать к себе, а в четвертый не позвал! Четвертого раза так никогда больше и не было! А о чем другом я могла думать в то время? О чем еще могла я разговаривать со своим мужем, за которого я вскоре вышла замуж? Днем у нас времени не было, этот постоялый двор достался нам в жалком состоянии, надо было как-то его поднять, – но по ночам? Годами мы разговаривали ночью только о Кламме, о том, почему он переменил свои чувства ко мне. И если мой муж во время этих разговоров засыпал, я его будила, и мы снова продолжали тот же разговор».

«Тогда, – сказал К. – я, с вашего разрешения, задам вам один очень невежливый вопрос».

Хозяйка промолчала.

«Значит, спрашивать нельзя, – сказал К. – Что же, мне и так все понятно».

«Да, конечно, – сказала хозяйка, – вам и так все понятно, это дело особенное. Вы все толкуете неправильно, даже молчание. Иначе вы не можете. Хорошо, я позволю вам задать вопрос».

«Если я все толкую неправильно, – сказал К., – так, может быть, я и свой вопрос неправильно толкую, может быть, он вовсе не такой уж невежливый. Я хотел только знать: где вы познакомились со своим мужем и как вам достался этот постоялый двор?»

Хозяйка нахмурила лоб, но ответила вполне равнодушно: «Это очень простая история. Отец мой был кузнец, а Ханс, мой теперешний муж, служил конюхом у одного богатого крестьянина и часто захаживал к моему отцу. Это было после моей последней встречи с Кламмом, я почувствовала себя очень несчастной, хотя оснований для этого не было: все произошло как положено, и то, что меня больше не пускали к Кламму, было решением самого Кламма, значит, и тут было все как положено. Только причины такого решения были неясны, и мне пришлось о них размышлять, но чувствовать себя несчастной я права не имела. И все-таки я была несчастна, не могла работать и целыми днями сидела в нашем палисадничке. Там меня увидел Ханс, иногда он ко мне подсаживался, я ему не жаловалась, но он и так знал, в чем дело, а так как он добрый малый, то он, бывало, и всплакнет вместе со мной. И вот тогдашний хозяин постоялого двора – он потерял жену и решил прикрыть дело, да он уже и сам был стариком – однажды проходил мимо нашего садика и увидел, как мы сидим вдвоем, он остановился и тут же предложил нам свой постоялый двор в аренду, даже денег вперед брать на захотел – сказал, что он нас знает, и цену за аренду назначил совсем маленькую. Быть в тягость своему отцу я не хотела, все на свете мне было безразлично, потому я и стала думать о постоялом дворе, о новой работе, которая хоть немного поможет мне забыть прошлое, потому я и отдала свою руку Хансу. Вот и вся история».

Наступило недолгое молчание, потом К. сказал: «Владелец постоялого двора поступил великодушно, но неосторожно, или у него были особые причины доверять вам обоим?»

«Он хорошо знал Ханса, он ему дядя», – сказала хозяйка.

«Ну, тогда конечно, – сказал К., – наверно, семья Ханса была очень заинтересована в вашем браке?»

«Возможно, – сказала хозяйка, – не знаю, я этим никогда не интересовалась».

«Нет, наверно, так оно и было, – сказал К., – раз семья пошла на такие жертвы и решилась передать вам постоялый двор без всяких гарантий».