Замок Рэкрент

—Нет, не нуждаюсь ни в чем, мистер Джейсон[65], благодарю вас, — говорит он. Потому как у его чести была своя гордость, и не желал он после всего, что было, одалживаться у моего сына. — Но прошу вас, возьмите стул и присядьте, мистер Джейсон.

Джейсон уселся на сундук, потому как стула там никакого не было, и так сидел довольно долго в полном молчании. Наконец —

—Что слышно в графстве, мистер Джейсон Мак-Квэрк? —говорит сэр Конди, вежливо так, но холодно.

—Ничего, о чем бы вы, насколько я знаю, уже не слышали, сэр Конди. Мне очень грустно было узнать о несчастье с леди Рэкрент.

—Весьма вам признателен, и миледи, несомненно, тоже, — отвечает сэр Конди все так же высокомерно. И снова наступило молчание, особенно тягостное для сына моего Джейсона.

—Сэр Конди, — говорит он наконец, видя, что сэр Конди собирается снова погрузиться в сон, — сэр Конди, вы, конечно, помните, что говорили при мне о небольшой записке, данной вами миледи, относительно пятисот фунтов годовых?

—Совершенно верно, — отвечает сэр Конди, — у меня все это свежо в памяти.

—Но если миледи Рэкрент умрет, тогда и выделять ничего не надобно.

—Безусловно, — говорит сэр Конди.

—Однако нельзя быть уверенным, что миледи Рэкрент не поправится, — говорит Джейсон.

—Совершенно верно, сэр, — говорит мой господин.

—По справедливости вам следует тогда, вероятно, подумать о том, что принесли бы вам эти земли, свободные от попечительства?

—Пятьсот фунтов годовых, — тут и думать нечего, — отвечал сэр Конди.

—Это в том случае, если не будет ни вас, ни опеки. Прошу меня простить, сэр Конди, вы в делах толк знаете, но этот подсчет неверен.

—Весьма возможно, — говорит сэр Конди. — Но, мистер Джейсон, если у вас есть что мне сказать об этом, я был бы вам очень признателен, если бы вы это сейчас и сказали, ибо я ночь спал неважно и не отказался бы поспать еще часок.

—Мне нужно сказать вам всего два слова, и для вас, сэр Конди, они важнее, чем для меня. Вы со мной несколько холодны, как я замечаю, но, надеюсь, вас не обидит то, что я сюда принес.

Тут он вынимает из кармана два длинных свертка и сыплет дождем на кровать золотые гинеи.

—Что это? — говорит сэр Конди. — Давно уж я не...

Но гордость не позволила ему закончить.

—Это все сию же минуту будет вашей законной собственностью, сэр Конди, если только вы пожелаете.

—Только не даром, конечно, — говорит сэр Конди, усмехаясь,— у тебя ведь ничего даром не бывает, Джейсон, уж я-то тебя знаю.

—Ах, сэр Конди, не будем углубляться в неприятные воспоминания, — говорит Джейсон, — теперь я твердо решил вести дело по-джентль- менски, как, не сомневаюсь, поступите и вы. Здесь двести гиней, и я намерен прибавить еще сто, если вы сочтете возможным перевести на меня все ваши права на известные вам земли.

—Я подумаю, — говорит мой господин. И много еще другое, что я и слушать устал, было сказано Джейсоном, и все это, и вид золота на постели подействовало на моего господина; короче говоря, сэр Конди собрал золотые гинеи и завязал их в платок, и подписал бумаги, которые Джейсон принес, как всегда, с собой; на том дело и кончилось — Джейсон убрался восвояси, а господин мой повернулся на другой бок и снова заснул.

Вскоре я узнал, что заставило Джейсона так поторопиться с этой сделкой. Сын мой Джейсон остановил рано утром мальчишку-госуна, посланного накануне в Джульеттину горку с поклоном от моего господина, чтобы справиться о здоровье миледи после несчастья, и допросил его обо всем, что тот узнал о миледи от слуги в Джульеттиной горке; мальчишка сказал ему, что вряд ли миледи доживет до утра, так что Джейсон решил, что пора ему двинуться к нам, чтоб заключить, пока не поздно, с моим господином эту сделку и пока мальчишка не успел еще сообщить нам последние новости. Мой господин был весьма раздосадован, если можно о нем так сказать, когда узнал, что его провели; впрочем, приятно все же было иметь в доме деньги для немедленных нужд.

И вечером, когда пришла Джуди и привела детей, чтобы навестили его честь, он развязал платок — благослови его, господи! богат он или беден, он все такой же! — и дал им всем по гинее.

—Смотри веселей, Джуди, — говорит ей моя сестра, как только сэр Конди отошел, чтобы налить стаканчик пуншу ее старшему сыну. —

Смотри веселей! Кто знает, может, мы доживем еще до того дня, когда ты станешь хозяйкой замка Рэкрент?

—Может статься, — говорит, — только не так, как ты думаешь.

Сначала-то я не понял, куда она клонит, но потом вдруг меня осенило.

—Послушай-ка Тэди, ты мне вчера говорил, что сэр Конди продал все как есть Джейсону. Откуда же у него эти гинеи в платке?

—А это плата за долю миледи, — говорю.

Тут Джуди призадумалась.

—О чем это ты задумалась, Джуди? —говорит сестра. — Смотрите-ка, сэр Конди пьет за ее здоровье!

Он в это время сидел в комнате[66] за столом и пил вместе с акцизным и землемером, что пришли его проведать, а мы стояли в кухне у огня.

—Мне-то что, за мое он пьет здоровье или не за мое, — говорит Джуди. — Я не о нем думаю, как вы там ни шути и что он там обо мне ни думай.