Замок с превращениями

Петухов купил мороженое и стал не спеша его облизывать. Ему вдруг захотелось заплакать, как в детстве. А еще, чтобы его кто-то обнял и приласкал. Шепнул на ухо: "Я тебя люблю, малыш!" Почему сейчас еще горше, чем в детстве?.. Нет ответа. Если он начнет петь, просто напевать, идя по улице, то все будут смотреть на него, как на сумасшедшего. А если увидят сослуживцы - не избежать объяснений. Весь мир против него. Весь мир не желает, чтобы он вел себя не так, как другие. Как другие, как другие, как другие, как другие, на круги, на своя...

- ...Он был забавный человек, - усмехаясь и прорвав зону молчания, громко заговорила вдруг Ксения Егоровна, да так громко и отчетливо, словно стояла за спиной; Петухов даже обернулся, но никого не увидел. - Он умывался, как ребенок: наберет полные ладошки воды, опрокидывает на лицо и попискивает от удовольствия!.. Визжать он не мог, а в детстве, видимо, визжал. Или сядут с внучкой играть в какую-нибудь игру и спорят, орут друг на друга, я даже у дочери спросила: а он нормальный у тебя, муж-то, ты проверяла?.. Она на меня испуганно так посмотрела. Дура я была, сама видишь!.. Так стыдно теперь!.. Так хочется его увидеть, обнять, у него порой бывало такое беспомощное выражение лица, такое жалкое...

- А тебя это возмущало!.. - проговорил тот нежный ласковый голос Эльжбеты, и Петухов остановился.

- А меня возмущало!.. - подхватила Ксения Егоровна. - Я думала: как же так?! Мужик, о семье надо заботиться, а тут впору ему самому сопли утирать!.. Детский сад!..

- У нас испорченный вкус!.. - с нежностью сказала Эльжбета, и сердце у Петухова вдруг неровно забилось. - Казалось, мы по природе своей должны любить все нежное, тонкое, слабое, а любим грубое, сильное, отдающее запахом пота!.. Интересно бы взглянуть на вашего зятя!.. - вздохнула она.

- Они не пара, - с сожалением констатировала Ксения Егоровна. - Моей Наталье нужен хороший жеребец, она бы молилась на него, а вот вы бы срослись с ним, пани Эльжбета!..

- Хотела бы, хотела бы я посмотреть на вашего зятя!.. - снова не без значения в голосе проговорила пани Эльжбета.

- Вы бы подошли друг другу! - уверенно сказала Ксения Егоровна.

Голоса вдруг стали удаляться, исчезли, словно ушли из зоны радиоприема. Петухов заметался, стараясь найти их, и вдруг увидел снова того, прежнего милиционера с оттопыренными ушами, который почему-то манил его пальчиком. Рядом с милиционером собралась уже толпа, которая, нахально посмеиваясь, разглядывала во все глаза Петухова. Он обернулся и увидел, что стоит посреди обкомовского газона с тюльпанами, на который он забрел случайно, примяв уже штук пять тюльпанов. Кто-то из бойких репортеров фотографировал его посреди газона. Послышался визг тормозов и рядом с газоном остановилась "ПМГушка", из которой выскочили еще два милиционера.

Молоденький сержант с оттопыренными ушами все еще под хохот толпы манил его пальчиком, а Петухов не мог сдвинуться с места. Сердце его остановилось, и душа наполнилась слезами. "Пани Эльжбета! - прошептал он. - Помоги мне!.."

Слезы хлынули из глаз Петухова, а толпа захохотала еще громче.

Эльжбета вздрогнула, словно услышав этот его зов, зябко поежилась.

- Холодно, шаль принести?! - обеспокоилась Ксения Егоровна.

- Да нет, ничего, спасибо!..

Голоса снова прорезались, и Петухов улыбнулся сквозь слезы.

В 113-м отделении милиции он показал справку от врача, и лейтенант, у которого только что родилась дочь, отпустил его на все четыре стороны, даже не взяв денег за сломанные тюльпаны, которые тут же в качестве вещдоков присутствовали.

- Цветы я жене отнесу, а ты, сержант, акт составишь и деньги на лаврушника повесишь, ему все равно сколько штраф платить! - подмигнув, весело проговорил лейтенант. - Влюбился, что ли?.. - по секрету спросил он у Петухова, и тот кивнул.

- Это, брат, хорошее дело!.. - с завистью сказал он. - А тюльпаны лучше рвать у завода "Точприбор", они там много высадили, но "Точприбор" не наш район, и там, насколько я знаю, после одиннадцати никто из охраны не появляется! Физкульт-привет!..

Он хлопнул его по плечу, и Петухов ушел из милиции, счастливый, как никогда.

- А какой он внешне, расскажите?! - послышался вдруг голос пани Эльжбеты, и Петухов, выйдя из милиции, сел на скамейку.

- Какой?.. - повторила задумчиво Ксения Егоровна. - А ты знаешь, он чем-то на Христа похож! - вдруг сказала она. - Такое же удлиненное лицо, худое, веснушчатое, рыжеватые усы, глаза чуть навыкате, он только бороды не носит, а если б носил бороду, то как у Веласкеса!.. Или у кого рыжий Иисус?..

Пани Эльжбета не ответила.

- Может быть, подвезти?.. - из милиции вышел сержант с оттопыренными ушами, хлопнул Петухова по плечу.

- Тсс!.. - прошептал, поднимаясь, Петухов, напряженно вслуживаясь в эфирную тишину.

- Да, таким я его и представляла, - проговорила Эльжбета, и в голосе ее послышалась нежность. Она вздохнула.

Петухов стоял недвижим, как памятник первопечатнику Федорову, не выказывая никакого интереса к окружающей жизни, и сержант, кивнув ему, на цыпочках пошел к "ПМГушке".

Глава 11