Замок Сен-Мар

Слева и справа от дороги расстилались заснеженные поля – угодья баронов Сен-Мар. Уикхем во время подготовки к заданию изучил все, что было известно о баронах: генеалогические древа в библиотеке замка, исторические хроники и современные газеты. Род Сен-Мар являлся настолько древним, что в жилах его представителей еще оставалась толика крови тех, кто приказал проложить двухтысячелетний тракт – так, по крайней мере, уверяли эти самые представители. Сейчас их было трое: сам барон, его сын и дочь.

Барону Жаку-Иву Виктуару Аверрану де Сан-Мар стукнуло уже сорок два, он стал владетельным феодалом тринадцать лет назад, когда его отец крайне удачно упал с лошади во время охоты. Жена упокоилась с миром еще раньше, сразу после рождения дочери. Барон, в отличие от других аристократов, не гнушался зарабатыванием денег – и весьма в этом преуспел: в Виллере, самом большом портовом городе южного побережья Мейстрии, у него имелись верфь, своя небольшая торговая флотилия, кондитерская фабрика, несколько питейных заведений и парочка кофеен для публики почище. В Лиде барон держал столярные мастерские, гостиницу и цех вышивальщиц и кружевниц – но это уже для души. Словом, среди местных выступал фигурой богатой, крупной и значимой.

В Виллере Диего Уикхем нашел самый свежий портрет Сен-Мара: барон состоял в числе попечителей местного Музея древностей, и два года назад благодарные сотрудники украсили стены музея его светлым ликом. Лик оказался до крайности похож на другой, который Диего видел каждый день во время обучения в замке Редферн. Барон, как и тот, другой, был высок, широкоплеч, черноволос, с яркими голубыми глазами, волевой челюстью и орлиным профилем. Это все наводило на некие мысли, которые Диего предпочитал держать при себе.

Собственно, в замок Сен-Мара и предстояло проникнуть двум рекрутам Бюро-64, дабы вынести оттуда кое-что, чего, по мнению миледи, у барона быть не должно.

– Ну вот, пришли! – жизнерадостно воскликнула Диана, окинула взглядом гостиницу и присвистнула: – Ничего себе строеньице для деревни!

Гостиница, само собой, тоже принадлежала барону. Трехэтажный большой дом с белеными стенами и зеленой крышей возвышался посреди просторного двора. Пара крепких парней колола дрова, седоусый мужик возился с колесом экипажа, кухарка тащила в дом корзину яиц, пару кроликов и курицу, а из высокой трубы валил дым.

Диего сглотнул слюну. Аромат свежего хлеба и пирогов с мясом витал даже над дорогой. Ворота были гостеприимно распахнуты.

– Скорей! – поторопила его сестра. – Я уже три часа ничего не ела, сейчас упаду и умру!

Уикхем осторожно ступил во двор. Собаки немедленно залаяли, стоило ему показаться на их территории, но с шавками Диего разобрался быстро: приглушенный рык сквозь зубы и на миг оскаленные другие клыки. Псы заскулили и забились кто куда. Однако нюх подсказывал ему, что путь к райским вратам, за которым находятся хлеб, пироги и жареная птица, лежит мимо конюшен, а лошади не то чтобы сильно любили таких, как Диего, и утихомирить их было куда как труднее. Но Диана уже чуть ли не пихала его в спину, так что он направился к крыльцу. Ну, как и следовало ожидать – стоило ему поравняться с конюшней, как лошади разразились визгливым ржанием и забили копытами в стены денников; из конюшни раздалось несколько изумленных и возмущенных возгласов, кто-то рявкнул басом:

– Да что с этими чертовыми тварями?!

Диего втянул голову в плечи и как мог быстрее прошмыгнул мимо. Кошка, мирно лежавшая на крыльце, при виде Уикхема зашипела, вздыбила шерсть и опрометью бросилась в подвал.

«Вот поэтому я предпочитаю работать в городе», – с досадой подумал Диего. Но что поделать: слово миледи – закон…

– О боже! – блаженно выдохнула Диана, распахнув двери гостиницы. Теплый воздух, напоенный неземными ароматами, хлынул на путников как волна, и Диего мигом забыл обо всех своих горестях.

Гостиница барона ничем не напоминала городские отели – она как будто перенеслась из шестнадцатого или семнадцатого столетия, не растеряв по пути ни капли очарования. Сердцем ее был гигантский очаг, рядом с которым сосредоточенно трудились два подростка, вращая вертела – один с огромным, истекающим жиром гусем, набитым каштанами, а другой – с полудюжиной перепелок. Напротив возвышался стол управляющего, который таким образом мог следить и за очагом, и за посетителями в зале и держать под контролем святая святых – дверь в погреб.

Весь зал, от дверей до кирпичной стены, за которой находилась кухня, был уставлен столами, стульями, табуретами и скамейками. Из кухни текли божественные ароматы хлебов и пирогов (с яркой ноткой жарящейся яичницы с беконом). Там и тут за столами сидели как местные, так и приезжие, вкушая или готовясь вкушать пищу богов.