Замок спящей красавицы. Полное собрание сочинений. Том 2

На рассвете первый, кто выйдет из дома, прогонит меня как собаку. Куда же мне идти? Да и потом, в таком ужасном виде я просто не могу войти в дом Элен, не скомпрометировав ее в глазах соседей. Но если ночью мне не удастся попасть в человеческое жилище — я погиб. Опершись о стену, я стоял и думал, что у меня нет ни малейшей возможности войти внутрь. Дождь хлестал меня по ногам, я опустился на ступеньку и свернулся клубочком, чтобы хоть как-то сохранить остатки тепла. И тут услышал, что по улице кто-то бежит. Судя по частому и дробному стуку каблуков, это была женщина. Сделав усилие, я встал; шанс на спасение был ничтожный, но в моей душе вновь затеплилась надежда… Шаги слышались все ближе и ближе, и я даже отодвинулся от двери, посторонился — до такой степени мне хотелось верить в то, что женщина идет именно сюда. Вот шаги замедлились, звякнули ключи. Затем она остановилась рядом со мной, так близко, что я почувствовал запах ее промокшего плаща, смешанный с запахом лаванды.

— Извините меня…

Она испуганно вскрикнула.

— Не бойтесь… Такая темень, что сам черт ногу сломит… Не понимаю, куда мог запропаститься мой ключ?.. Какое счастье, что вы подошли…

Она молча открыла дверь, и я вслед за ней юркнул в темный вестибюль. Явно не питая ко мне доверия, она торопливо взбежала по лестнице, поспешив скрыться в своей квартире. Я же, прислонившись спиной к двери подъезда, ощутил: за ней остались бесконечный дождь, опасности и невыносимое одиночество беглеца. Теперь я вкушал сладостные минуты передышки. Голова у меня слегка кружилась, но я все же был уверен, что еще смогу найти в себе силы подняться на четвертый этаж, где живет Элен. Воздух в вестибюле был затхлым и сырым — так пахнет в старых домах. Меня начали одолевать сомнения: действительно ли это тот номер, какой мне нужен? Отыскав лестницу, я ухватился за железные перила. Широкие каменные ступеньки красноречиво свидетельствовали, что здесь обитают солидные люди. Но в этом квартале, наверное, все дома такие. Я медленно поднимался, охваченный сомнениями. Что, если я ошибся?.. И почти стал желать этого, представив, что мне придется столкнуться с ней лицом к лицу. Я был не в состоянии что-либо рассказывать или объяснять сейчас.

Подойдя к двери на четвертом этаже, я нажал кнопку звонка, но он молчал. Тут я вспомнил, что электричество отключено, и начал тихонько постукивать по двери согнутым пальцем. Прошло довольно много времени, прежде чем до меня донеслось легкое шарканье домашних туфель, так далеко от двери, что я представил себе целую анфиладу комнат, погруженных в сон. Дверь приоткрылась. Я различил дверную цепочку и часть освещенного свечой лица: серый глаз над впалой щекой пристально рассматривал меня. На секунду представив себя в этом колеблющемся свете свечи, я невольно отступил назад к лестнице. Но зрачок с отблесками огня словно гипнотизировал меня. Я терялся в догадках: кто эта немолодая женщина? Мои щеки залила краска. И тогда незнакомка наконец заговорила:

— Это вы, Бернар?..

Покорно склонив голову, я пробормотал:

— Да, это я.

И — о боже! — дверь передо мной распахнулась. Кошмары канули в небытие. Прежде всего поесть и отоспаться, а завтра я все расскажу и объясню. Спотыкаясь, неуклюже продвигаясь по натертому паркету за тонким силуэтом Элен, я старался не запачкать ковры. Стелющееся пламя свечи слабо освещало просторные комнаты, мрачную мебель, обои, картины, рояль… Я повторил про себя: «Помни! Ты торговец лесом! Не забывай об этом!» В этот момент я окончательно решил стать Бернаром. Мы вошли в ванную. Запахивая на груди халат, Элен повернулась ко мне:

— Мой бедный друг! У вас такой измученный вид!

— Ничего, Элен, все в порядке, не беспокойтесь…

Она приподняла подсвечник, чтобы лучше осветить мое лицо, да и я смог рассмотреть ее получше.

— Я так и не дождалась вашей фотографии, — сказала она, пытаясь таким образом объяснить свой жест. — А вы именно такой, каким я вас себе представляла… Вы меня, наверное, не узнали? Это все лишения, тревоги… Война превратила всех женщин в старух.

Она поставила подсвечник на низкий столик и открыла краны.

— Вода у нас не очень горячая… Я пойду поищу для вас что-нибудь из одежды отца. Он был приблизительно одного с вами роста… А что с вашим другом Жервэ?

— Он мертв, — ответил я.

— Мертв?

— Да, несчастный случай… Я потом вам все расскажу…

— Бедный парень! Вам, наверное, было нелегко перенести утрату друга.

Вынимая из шкафчика мочалки, она беседовала со мной, словно пыталась нащупать нужную манеру разговора — ведь до сих пор мы фактически были незнакомыми людьми, хотя и много думали друг о друге.

— Пока вы будете мыться, я накрою на стол.

— С меня хватит и куска хлеба. Я не хочу объедать вас.