Замок тайн

– Что ж, сударь, извольте. Я была, как и положено в ночной час, у себя в опочивальне. Сплю я чутко и, едва услышала шум, стала звать Долли или Кэтти. Но эти бездельницы где-то пропадали, поэтому я оделась в кофту и сама сошла в холл. Там уже были почти все слуги. Потом появился мистер Грэнтэм. – Голос ее стал мягче, она бросила на Джулиана почти кокетливый взгляд. – Он был без камзола. А потом к нам присоединился мой брат Энтони. Явно из спальни, так как пришел в халате и шлепанцах…

– Я и был в спальне! – почти возмущенно воскликнул пастор. – Я читал молодому Ральфу Шепстону одну из поучительных историй о царе Давиде, а также…

– Довольно, преподобный отец, – поднял руку Стивен.

Он повернулся к Джулиану:

– Что скажете вы, сударь?

Джулиан пожал плечами:

– Мне нечего сказать. Я спал. Я был очень утомлен и уснул сразу же, как только голова коснулась подушки. Правда, мне нечем подкрепить свои слова.

– Я могу этот подтвердить, – вмешался Трентон. – Перед тем как спуститься в парк, я заходил в комнату своего спутника, и он даже не проснулся. Однако по дыханию спящего можно определить, притворяется он или нет.

– Вы уверены в своих словах? – настаивал Гаррисон.

– Да я готов поставить золотой нобль против республиканского фартинга… – Он осекся, почувствовав, как все повернулись к нему. Слишком роялистская фраза в устах человека, изображающего пуританина. И тут же, чтобы отвлечь от себя внимание, выпалил – А вы сами, полковник Гаррисон? Где вы были до того, как явились на шум? Вы ведь пришли последним.

– И в самом деле, – подхватила леди Элизабет и с таким хрустом раскусила леденец, словно грызла кости врага. Зубы-то у нее, несмотря на возраст, были отменные.

Стивен спокойно оглядел их.

– Я спал у себя в покое. Я ведь всегда располагаюсь в угловой комнате в конце восточного крыла. И шум там почти не слышен.

– А ведь у вас были не самые лучшие отношения с Патриком Линчем, – вдруг заметил Джулиан. – Вчера мы видели, как вы грубо обошлись с ним во время ужина.

Элизабет Робсарт почти торжествовала.

– Вы и в самом деле не ладили с нашим управляющим. А сейчас с самым благородным видом пытаетесь разведать, кто бы это мог желать его смерти, – язвительно докончила она.

Стивен чувствовал на себе множество взглядов. На него глядели так, словно загнали в ловушку. Только выдержка позволила Стивену сохранять спокойствие.

Обстановку разрядила Ева:

– Что касается меня, то я почивала сном младенца и проснулась, лишь когда меня растолкала Нэнси. Я и не знала, что весь этот переполох произошел из-за неосторожности управляющего, который так испугался призрака, что сорвался с галереи.

Она улыбнулась, мило пожав плечиками. Веселая, очаровательная Ева Робсарт, которую ничуть не расстроила смерть преданного слуги. Она словно не сомневалась в реальности призрака и не отягощала себя подозрениями, что это мог быть кто-то еще. На обычно наблюдательную и пытливую Еву это было не очень-то похоже.

В этот момент вошел слуга Ральф и заявил, что к помощнику шерифа прибыл мировой судья города Уайтбриджа.

Стивен ощутил облегчение, но и оно не могло изгнать той грусти, что поселилась в нем. И вызывала ее неприязнь окружающих, которую он почувствовал столь явственно. Да, его не любили в Сент-Прайори. Он не хотел в этом признаться даже себе, но эта неприязнь его задевала. Он-то ведь любил это место, его тянуло сюда. Возможно, его манили загадки замка, ибо уже прошло то время, когда он несся сюда, как на крыльях, только для того, чтобы встретиться с невестой. Он давно понял, что их отношения с Евой изменились. Она была упоительно страстной любовницей, которую он хотел безумно, и все же его шокировала ее внутренняя свобода от каких-либо ограничений. Его тянуло к Еве, он хотел ею обладать, правда, при условии благословленного небом союза. Иначе его замучила бы совесть. И он бы счел свою невесту распущенной, если бы не привык относиться к ней с уважением. Но еще более Стивен почитал отца Евы. Ему становилось хорошо от мысли, что он породнится со столь выдающимся человеком, взгляды которого ему были близки, а память об их задушевных беседах и откровениях вызывала в нем гордость. Где-то в глубине души он чувствовал, что и Робсарт не одобряет их брака с Евой, но заставлял себя не думать об этом.

Эти мысли владели им, пока он спускался в холл, где его ожидал некий Эзикиэл Батс, неприятный человек, мировой судья Уайтбриджа, рьяный пресвитерианин, с которым у Стивена были натянутые отношения.

Разговор и в самом деле вышел неприятный. Мировой судья был возмущен тем, что Стивен принудил вдову Холдинг уплатить штраф за нарушение спокойствия в городе и изгнал преподобного Захарию Прейзгода.

– Вы воспользовались моим отсутствием и превысили свои полномочия. Это вам с рук не сойдет, у меня есть влиятельные знакомые в парламенте. Дружба с Робсартом вас не спасет.