Замок тайн

От этих мыслей Рэйчел стало совсем тяжело. Как всегда в таких случаях, она постаралась отвлечься делами. Достав чистый лист и отточив перо, она начала писать отцу. По сути дела, это было не письмо, а обычный список того, что ему следовало прислать в замок. И Рэйчел сосредоточилась, старательно обдумывая все, что им могло понадобиться: миндаль, сахар, горчица, лавровый лист, апельсины, финики, чай, вина, ткани.

Мысли ее вошли в привычное русло, и она вписывала все новые и новые наименования. Однако помимо воли ее глаза нет-нет да поднимались к противоположной торцовой стене библиотеки. Там, за камином, виднелась небольшая створчатая дверца из толстого мореного дуба, задвинутая засовом. У нее был такой вид, словно ее давным-давно не открывали. Но у Рэйчел в кармане покоился ключ от этой двери, и ее мысли невольно возвращались к тому, что именно через нее в последний раз прошел несчастный Патрик Линч, а не через покои отца, как она сказала Стивену. Тот не должен был знать о втором потайном ходе, как и о многом, что таилось в замке. Она вдруг вспомнила, что по совету Патрика Линча когда-то добавляла немного опиума в вино Стивена, когда он впервые ночевал в Сент-Прайори. Она еще не забыла, как тайком пробиралась в его комнату, чтобы посмотреть, как он спит. Потом она стала возражать против того, чтобы опаивать жениха сестры. Она знала, что опиум вреден, и боялась злоупотреблять им. Покои Стивена были дальше других, и она перестала волноваться, что его что-то обеспокоит. К тому же Стивен, утомленный дневными делами, спал очень крепко. Она убедилась в этом, когда, как и ранее, стала тихо посещать его ночью. Она только смотрела на него – на разметавшиеся во сне волосы, почти по-детски безмятежное выражение мужественного лица, сильные руки, покрытую густой порослью грудь… Потом она возвращалась к себе и металась в постели, клялась, что больше не станет делать подобных глупостей. Она и в самом деле вскоре отказалась от этого. После того, как однажды подошла к двери Стива и услышала за ней негромкий смех сестры. И столько нежности было в нем, что у Рэйчел перехватило дыхание от отчаянных усилий не разрыдаться в полный голос. Итак, ее сестра и Стивен уже стали одним целым.

Наконец Рэйчел закончила список и вновь поглядела на дверь. Вдруг ее душу заполнило отчаяние. Сколько это может продолжаться? Неужели все они и в самом деле прокляты? И главное – ее отец потворствует этому. Как он может быть с ними так жесток! Решительно обмакнув перо в чернильницу, она дописала постскриптум: «Милый отец, ты так нужен здесь. Приезжай скорее, как только сможешь!»

Она запечатала письмо, откинулась на спинку стула и стала обдумывать, какие еще дела ей предстоят сегодня. Распорядиться насчет обеда, велеть Мэтью Шепстону, выполняющему, кроме прочего, обязанности плотника, заняться дверью в трапезной – она немного заедает. Еще неплохо бы сегодня сходить к арендаторам и заключить новые контракты об аренде. Не самое приятное занятие, ибо некоторые из крестьян вели себя с ней грубо, почти вызывающе, намекая на ее связь с нечистым. Но работники они были хорошие, арендную плату вносили исправно, и она старалась вести себя так, словно ничего не замечала. Раньше ей очень помогал в этом Патрик Линч. Управляющий умел держать себя с таким достоинством, что простолюдины прямо благоговели перед ним.

Да что простолюдины! Он даже Стивена вынуждал считаться с собой. Хотя ни к чему хорошему это не привело и только настроило Гаррисона против управляющего. Рэйчел часто приходилось видеть, как Стивен осаживал Патрика. Похоже, старый слуга, который всегда следил за каждым его шагом, особо его раздражал. И вот теперь наблюдать за Стивеном, ставить ему препоны предстоит ей. А она так боялась даже вызвать его неприязнь, что предпочла попросту избегать его. Возможно, это и было самым разумным. Ибо слишком сильно ее тянуло к нему. Какое-то темное горячее чувство жило в ней и рвалось наружу, едва он оказывался рядом. Рэйчел боялась самой себя. Ее страсть к нему была словно болезнь. А ведь Стивен – жених ее сестры, они помолвлены.

Рэйчел вздрогнула, когда стукнула крышка двери-люка. И почему-то сразу поняла, кто это. Стивен. Он поднялся в библиотеку. Словно что-то запело в груди Рэйчел, когда он улыбнулся и подошел к ней. Рука небрежно покоилась на эфесе шпаги, шпоры негромко позвякивали по плитам пола. А глаза были такими голубыми! Волосы, зачесанные назад, свободно падали ему на плечи и без всякой завивки вились пышными волнами. Одна прядь над лбом спадала чуть набок, накрывая бровь над левым глазом и висок.

Рэйчел спохватилась, что прямо-таки сияет, отвела глаза и сказала первое, что пришло на ум:

– Я как раз думала о вас, мистер Гаррисон.

Не самая умная фраза. Рэйчел с досадой закусила губу.

Стивен поглядел на нее с легким недоумением:

– Правда? И что же, осмелюсь спросить, навело вас на мысли о моей скромной особе?

Рэйчел не знала, куда девать глаза. Заметив пятно от чернил на пальце, стала пытаться стереть его.