Замок Тэсдея. Убийство жарким летом. Исчезнувший сенатор

Питер очнулся от невероятной боли, терзающей все его тело. Он открыл глаза, но почти ничего не увидел: его окружала непроницаемая темнота. И в этой темноте недалеко от него медленно плавал ярко-красный кружок. Он подумал, что удары по голове ослепили его и этот красный светящийся кружочек есть результат повреждения зрения.

Затем он осознал, что вдыхает табачный дым. Красное пятнышко огня оказалось кончиком сигареты, маячившим всего футах в пяти от него. Значит, тьма была настоящей, а не результатом травмы.

Он лежал на кровати, покрытый, как определил на ощупь, стеганым одеялом. Значит, его перенесли сюда из кухни, когда он был без сознания. Питер вспомнил, как на него напали трое ублюдков, и в нем пробудились гнев и ярость.

Он провел рукой вниз по правой ноге, где была укреплена ременная повязка для его искусственной ноги. Он вспомнил жуткое, пронизывающее чувство унижения и боли, когда ее отдирали от культи. Ремни были на месте, но алюминиевая нога исчезла. Боже, какая беспомощность! Все его тело пульсировало от боли. И он едва не терял сознание от каждого движения. Питер попытался слегка повернуться и не удержался от сдавленного стона.

Красный огонек тут же приблизился к нему, так что он мог дотронуться до него.

– Вы проснулись? – прошептал кто-то.

Это была Труди Гаррет. Прохладной рукой она коснулась его лица.

– Только потише, – шепотом сказала она. – Я должна сообщить им, когда вы придете в себя.

Она села рядом на край кровати, и снова ее холодная на ощупь рука потрогала его лицо.

– Что они сделали с моей ногой? – сквозь зубы проскрипел Питер.

– Джейк разнес ее на куски, – сказала Труди. – Вы двинули его сами знаете куда.

Она отняла руку и скользнула ею под одеяло, ощупав его ногу до колена, где заканчивалась культя.

Он сердито отдернулся.

– Вам больно? – спросила Труди.

Он не ожидал, что его так потрясут стыд и смущение по поводу своей ноги. Обнажение столь интимной сферы его жизни перед незнакомой девушкой, более того – перед его врагом, было непереносимым.

– Позовите их! – грубо сказал он.

– Извините, я не сообразила, – прошептала Труди. – Только не поднимайте шума. Хотите сигарету? А еще у меня есть пинта бурбона, если это поможет.

– Почему вы их не зовете?

– Только успокойтесь, – обиженно протянула девушка. – Вы больше не сможете это вынести! Если вы напроситесь, они снова начнут вас избивать. Вот, возьмите. Попробуйте отпить немного.

Его руки коснулась стеклянная бутылка. Он слышал, как она отвинчивает крышку.

– Это «Джек Дэниелс», – сказала она.

Он хотел пить, его терзала безумная жажда. Поднеся бутылку к губам, он вздрогнул: они были разбиты и вспухли, виски обожгло их при первом же прикосновении. Но стоило сделать два глотка, как внутри загорелось тепло, наполняя его уверенностью.

– Сигарету? – предложила она.

– Спасибо, – прошептал он.

Ему требовалось время, чтобы все обдумать.

Она прикурила ему сигарету от своей, затем снова коснулась его лица, вставив ее прямо ему в губы.

– Что с Джорджем? – спросил он, жадно затягиваясь дымом.

– Он еще дышал, когда меня послали сюда следить за вами, – охотно сообщила Труди. – Старуха Эмили считает, что без доктора он не выкарабкается.

– Где мы? – спросил Питер.

– В спальне на втором этаже. Собственно, сейчас это моя комната. Разве вы не чувствуете запаха духов? Это «Шанель № 5»! Бен украл их в модном магазине в одном городе и подарил мне. До этого у меня никогда не было духов. Потрясающие духи, правда?

Питер не ответил. Он лежал, уставившись в темноту, пытаясь собрать воедино обрывки событий. Он чувствовал рядом тепло ее тела, прижавшегося к его боку.

– Еще глоток? – предложила Труди.

– Спасибо.

Отхлебнув изрядный глоток из бутылки, он ощутил, как тепло снова разливается ему по жилам.

– Я не могу вас понять, – сказала Труди, забирая у него виски. – Разве вы не понимали, что произойдет, когда вы набросились на Джорджа?

– Примерно представлял.

– Тогда зачем напрашивались?

– Он пытался заставить Линду играть унизительную роль, – сказал Питер.

Красный огонек исчез – по-видимому, она потушила сигарету в пепельнице, находящейся где-то рядом с кроватью. Затем ее лицо снова осветил огонек зажигалки, когда она прикуривала новую сигарету. Ее лицо уже не выражало возбужденной жестокости. То, что он увидел при вспышке зажигалки, скорее напомнило ему озадаченного ребенка.

– Она что, не хотела оказаться перед ними голой? – спросила Труди.

– Не хотела.

– И чтобы этому помешать, вы бросились в драку?!

– Думаю, вы не сможете этого понять. Я поступил инстинктивно. Ни секунды не раздумывал, что из этого выйдет.

Последовало долгое молчание.

– За меня никто вот так не вступался, – проговорила девушка. – Бывало, ребята дрались из-за меня, но не потому, чтобы помешать мне снять одежду. – Она горько усмехнулась. – У нас было все совсем по-другому.

– Вы выросли вместе с Беном и Дюком?

– Если так можно выразиться, – сказала Труди.

– В порту Нью-Йорка?

– Отец Бена был грузчиком. Знаете, ведь Бен убил его.

– Кремер рассказал мне об этом.