Замок целителей

— Бутылку ваххса или десять бесает. Пусть выбирают. — Лорд Морлен вскочил на коня. — Вы знаете свои обязанности, капитан. Оставляю вас на охране ворот. Если мои солдаты могут чем-либо помочь вам, пользуйтесь ими как захотите.

И он направился вдоль главной улицы Мантеди, Орло последовал за ним.

После того как зинды остались возле ворот, отряд их уменьшился — со свитой лорда Морлена ехал только один Орло. Они проехали по широким улицам, вдоль которых выстроились дома состоятельных горожан. Сперва Орло даже подумал, что в Мантеди живут только одни богачи, но по мере продвижения вглубь города он стал замечать переулки, где играли тощие дети, костлявые ручонки их выглядывали из лохмотьев. На улицах, неподалеку от гавани, оказалось такое количество свободных и рабов, которого Орло и представить себе не мог. Люди свободные были как на подбор тощими. Лорд Морлен прав — рабу живется лучше.

На берегу океана они оказались уже перед самым закатом. От берега в воду уходил причал за причалом. Повсюду кишмя кишели люди, грузившие и разгружавшие корабли, они перекликались друг с другом. Когда лорд Морлен спешился и отдал поводья коня слуге, все, кто был на пристани, разом смолкли. Орло тоже расстался с лошадью и следом за лордом Морленом отправился по широкому длинному причалу, разглядывая колыхавшийся под ветром темный плащ на спине своего господина. Находившиеся на пристани люди бросились врассыпную, освобождая дорогу Морлену.

Лорд Морлен постучал в дверь построенного на пристани деревянного домика. Появившийся из домика лысый мужчина почтительно склонил бычью шею перед лордом.

— Здравствуй, Варрен. Ты получил мое послание?

— Конечно, мой господин, люди расставлены по пристаням. Я оповестил всех владельцев причалов. Однако беглецы пока не обнаружены.

Лорд Морлен поманил к себе Орло и опустил руку на его плечо.

— Этот человек останется у тебя, — обратился он к управляющему. — Он опознает их. Пусть ездит по причалам. Он поможет нам их поймать.

Орло смотрел на море, которому лучи заходящего солнца придавали оранжевый цвет. Сердце его никуда не спешило — как и волны прибоя.

Глава тринадцатая

Войдя в спальный корпус, Сара не стала разговаривать с другими студентами. Элловены Ренайи не было, и Сара обрадовалась этому — она презирала элловену, позволившую Берну так одурачить себя, ведь она многое знала о шармалях и их обычаях.

С начала этого дня прошло так много времени. Сара с отвращением представила себя прежнюю, ту, которая встретилась утром с Берном и провела его сквозь священные кольца. Этот обманщик одурачил ее, а она позволяла ему целовать себя и отвечала на его поцелуи. Собственные губы казались ей испачканными навеки. Она вспомнила, каким сделался Берн за седьмым кольцом. Почему, ну почему не обратила она внимания на предупреждение, навеянное мудростью этого места?

Она забралась в постель. Ум ее наполняли мысли о бесконечно прекрасной птице в перламутровых перьях, чью клетку она сломала. Как могла она послушать Берна и сделать то, что он говорил? Ей хотелось только одного — вернуться на прогалину за седьмое кольцо и вновь увидеть теццарину. Но теперь прекрасное создание исчезло — по ее собственной глупости. Сара попыталась вспомнить песню птицы, но слышала только издевательский смешок Берна. Этот парень пачкал все, к чему прикасался.

Она принялась бороться с подушкой, жалея, что не может начать этот день сначала. Такого не бывает. И завтра она вполне может оказаться первым студентом, за все времена исключенным из Замка целителей.

Элловена Ренайя едва сумела наложить печати на двери корпуса, дело это показалось ей сегодня настолько трудным, что она едва не сдалась и не позвала на помощь элловена Майна. Справившись с наложением печатей, она побрела к себе.

Ее ожидал простой и уютный домик — целителям не требуются большие помещения. Она опустилась в кресло, глаза ее нуждались в отдыхе, но обрести покой ей никак не удавалось, и она обратилась к находившемуся в углу алтарю. На стене висела картина, изображавшая теццарин, несколько лет назад сделанная элловеном Дисаком; этот подарок она получила по достижении ею элловенства. Глядя на картину, Ренайя слышала песнь теццарин, в ней были восторг и печаль бытия.

«Теперь птиц нет. И что теперь будет с нами? О Ларс! Почему я не погибла вместе с тобой? Хотелось бы мне вновь оказаться в том времени, что предшествовало вторжению. Тогда мы были счастливы. Я посоветовала бы тебе не ездить ко двору Белландры. И ты не оказался бы там в день, когда солдаты Кариида взяли дворец штурмом. И остался бы живым. Зачем мне жить теперь, если Замок способна уничтожить одна беспечная девчонка, наделенная великой силой?»