Замок цветов

Мягко сказанные слова, все же были приказанием хозяйки замка. Если не принимать в расчет, что свекровь еще плохо ходила и легко уставала, она удивительно быстро поправлялась. Не одну неделю Флер провела рядом с больной, часто не оставляя ее даже на ночь, пока доктор, обеспокоенный уже самочувствием Флер, не стал настаивать, чтобы молодая графиня почаще отдыхала. Флер не могла следовать его совету, поскольку предупреждала малейшие желания свекрови. Она начала избавляться от сознания собственной вины только тогда, когда ее подопечная явно пошла на поправку. Вот тут-то Флер и почувствовала психологическое облегчение.

Отсутствие Алена, однако, нависало, как гигантский вопросительный знак. Maman никогда не расспрашивала Флер, что случилось между ней и Аленом накануне бегства из замка, словно хотела стереть из памяти само это событие, и Флер была ей очень благодарна, потому что понимала — пожилая женщина еще недостаточно окрепла, чтобы вести разговоры на столь болезненную тему. Рано или поздно отношения Алена и Селестин станут всем известны — пусть уж лучше это случится попозже, у графини будет больше шансов перенести очередной шок.

— Вчера вечером я говорила по телефону с Аленом, — вдруг сказала свекровь.

Флер вздрогнула. Она знала, что Ален часто звонил матери, но никогда не звал к телефону лично ее, самой же ей не хотелось напрашиваться.

— Ну и как он?

Флер удалось задать вопрос довольно спокойным тоном.

— Он был в удивительно хорошем настроении, мне даже показалось, будто я говорю со своим прежним сыном. Ален не стал много говорить о себе. Я начала расспрашивать, когда собирается вернуться домой, а он отшутился, сказав, что хочет сделать сюрприз, но, приехав, сообщит мне что-то очень, очень важное. Какая нелепость эти его секреты, — нахмурилась графиня. — Он даже не хочет мне сказать, откуда звонит. Почему?

Флер не отвечала. Ей было мучительно думать, что Ален сейчас в Париже с Селестин. Сколько раз во сне ей чудилось, будто он обнимает ее, нашептывает страстные слова. Просыпаясь, она ощущала себя словно на пороге счастья… Как той душной ночью однажды, когда за окном упоительно пахли розы. Помнит ли он об этом? Или вычеркнул из памяти, так же, как название собственных духов. Или «Fleur d'Amour» — цветок любви — ему все-таки дорог?

Но сейчас Флер с горечью подумала, что хватается за соломинку, мечтая о несбыточном. Ален был в хорошем настроении, сказала графиня. Что ж, если Селестин удалось вызвать в нем столь удивительные перемены, ее надо поздравить. Даже maman, хоть ее и не любит, не сможет бросить камень в женщину, которая возродила для нее сына, и, конечно, не станет возражать против их союза, если Ален заявит, что в ней, в Селестин, все его счастье.

— Я уверена, maman, Ален не будет долго держать вас в неведении, и вам надо перестать волноваться. Представьте, как он расстроится, если найдет вас в печали. Подремлите, а я пойду немного пройтись, чтобы вам не мешать.

Она посидела рядом минут десять, потом, убедившись, что графиня спит, направилась на свое любимое место, откуда открывался чудесный вид на цветочные плантации, — правда, сейчас вся эта красота ее почти не трогала…

Луи нашел ее через полчаса. Флер не сразу осознала, что он, издали, наблюдает за ней.

— Как странно тебя видеть в это время дня, Луи! Maman только сегодня утром говорила, что ты редко появляешься. Кажется, ты становишься трудоголиком!

Тот сел рядом и, пропустив шутку мимо ушей, сказал:

— Флер, я должен поговорить с тобой.

— О чем, Луи? Почему ты такой серьезный? Это на тебя не похоже.

Кажется, Луи не мог подобрать нужные слова. Флер терпеливо ждала, пока он соберется с мыслями, и буквально онемела, когда услышала его вопрос:

— Между тобой и Аленом все кончено… или как?

— Ты не имеешь права спрашивать об этом, — упрекнула она.

— Нет, имею! — вдруг взорвался Луи. — Не один месяц я наблюдаю, как ты увядаешь, дожидаясь хоть слова, хоть знака от человека, чье безразличие к тебе лишает его всех прав, называться твоим мужем! Каждый день твои глаза становятся все печальнее, лицо все прозрачнее, и вот теперь ты уже похожа на тень. Черная тоска, поселившаяся в твоем сердце, мешает тебе увидеть любовь, которую я не в силах больше скрыть. Я люблю тебя, Флер! И хочу вернуть тебя к жизни! Поехали со мной, и я клянусь — сумею залечить твое раненое сердце заботой и лаской, загладить жестокие обиды, которые нанес тебе Ален. Поверь, я буду хорошим мужем.

Луи притянул ее к себе, намереваясь поцеловать дрожащие губы, но Флер, наконец, опомнилась и оттолкнула его.

— Как ты можешь, Луи! — воскликнула она, тяжело дыша. — Как ты можешь предавать не только нашу дружбу, но и доверие своей семьи! Ты совсем не подумал о maman! Я знаю, что у вас с Аленом много разногласий, но, при всех его недостатках, он не заслуживает предательства брата! Луи, я его жена! Может, ты забыл об этом? Возможно, он забыл тоже… но я-то помню!..

Ее голос сорвался, и она смолкла.