Замок Убийственный

— Нет. Как я сказала, я подумала, что он рыгнул. С ним это часто случается. Случалось. Я, бывало, ворчала по этому поводу. — Она печально покачала головой. — Впрочем, это неважно.

— И вам не пришло в голову на него посмотреть?

— Нет. В тот момент нет. Я продолжала наблюдать за игрой, а когда обернулась посмотреть на него, он сидел выпрямившись. Во время еды он обычно сутулится. А тут сидел абсолютно прямо. Он отложил вилку, и вот тогда-то его вид и показался мне странноватым.

— И затем он сказал вам, что хочет выйти?

— Да. И вышел. Встал и вышел. И больше я его не видела.

— Леди Рильма, постарайтесь вспомнить, — с необычайно встревоженным видом сказал Тайрин, — в тот момент кто-нибудь мог быть рядом с вашим супругом?

— Я смотрела в другую сторону.

— Понятно. И ничего не слышали?

— Нет… погодите.

Тайрин, подняв брови, поглядел на Такстона и Далтона.

— Да, — продолжала леди Рильма. — Теперь припоминаю. В тот момент кое-кто проходил мимо. Когда я посмотрела, он находился между нашим столиком и большим столом.

— Как близко он находился в тот момент, когда вы впервые его увидели?

— Примерно как вон те два джентльмена. — Она указала на гольфистов.

— И он отходил от вашего мужа?

— Трудно сказать. Мне показалось, он просто идет мимо.

— Он мог быть рядом с вашим мужем, когда вы услышали хрюканье?

— Да, полагаю, мог.

Тайрин перевел дыхание.

— И кто был этот человек?

— Брат короля. Принц Трент.

Клуб «Пеликан»

Стальная дверь офиса на втором этаже большого ночного клуба отворилась, и в комнату вошел мужчина в черном смокинге, черном галстуке-бабочке, накрахмаленной рубашке с запонками из оникса, брюках в полоску и туфлях из тисненой черной кожи. Левый лацкан его пиджака украшала бутоньерка из белой гвоздики. Зачесанные назад темные волосы поблескивали в свете ламп.

Вошедший выглядел роскошным и опасным, как дорогой кинжал.

Офис был обставлен изысканной мебелью из светлого дерева и металла, а пол закрыт шикарным белым ковром с длинным ворсом. Мужчина сел за овальный письменный стол, протянул руку и извлек из серебряной шкатулки сигарету. Щелкнув серебряной зажигалкой, он глубоко затянулся. Выпустил в воздух дымок. Подняв трубку стоявшего на столе белого телефона, он нажал три кнопки и после минутной паузы произнес:

— Я здесь. Ну что?

С минуту он выслушивал ответ.

— Где? В баре? Ясно. Кто она? Хорошо. Сейчас спущусь.

Он поднялся и подошел к бару перед зеркалом. Выбрав бутылку виски, налил себе на два пальца, затем разбавил, прыснув пару раз сельтерской, и проглотил напиток одним духом.

Отставив бокал, он поглядел на себя в зеркало, наклонив голову сначала в одну сторону, затем в другую. Удовлетворенный, вышел из помещения и закрыл за собой дверь.

У пианиста был перерыв, и он упорно наигрывал какие-то баллады. Никто его не слушал. Народу собралась большая толпа, все, подогретые выпивкой, шумели и громко смеялись. В воздухе висели клубы дыма. Пахло алкоголем, духами и дешевыми сигаретами. Звякал лед, стучали столовые приборы. Официанты обслуживали посетителей, а уборщики уносили грязную посуду.

Новый посетитель медленно спускался по винтовой лестнице, держа одну руку в кармане. На полпути остановился, вынул изо рта сигарету и оглядел салон.

Какая-то женщина помахала ему рукой. Он сверкнул ей в ответ белозубой улыбкой и поднял руку с сигаретой в пальцах.

Какой-то мужчина окликнул его:

— Джонни!

Он помахал в ответ. За несколькими столиками все люди были ему знакомы. Ещё полвитка по лестнице — и он оказался в общем зале.

Его встретила женщина, которая только что помахала ему рукой. У неё были короткие темные волосы и бледное лицо.

— Дара, дорогая.

— Ах ты, задавака! Где это ты прячешься, таинственный наш?

— Это моя самая таинственная тайна.

— Хо-хо, ты сегодня остришь! Да вообще-то ты ведь никогда за словом в карман не лезешь. Люблю слушать твои каламбуры, малыш. Как тебе нравится мысль сразиться за меня?

— Придется поддаваться?

— В словесном поединке тебе нет равных.

— Сдается мне, я тебя давно здесь не видел.

— Чертовски занята была.

— Все ещё пишешь для журнала?

— Время от времени. Книжное обозрение, работы не густо. В основном пью кофе и гляжу в окно.

— А как твой роман?

— Два года назад написала целых три страницы. Я спринтер, Джон.

— Некоторые из твоих рассказов превосходны.

— Я сейчас покраснею. Но почему только «некоторые»?

Он рассмеялся.

Она потрепала его по щеке.

— Здесь сегодня столько народу собралось. Когда слишком много друзей в одном помещении — это достает. Не о ком посплетничать.

— Тогда я рад, что сейчас тоже здесь.

— Про тебя я говорю только хорошее. Ну ладно, пойду попудрить свой клаксон. Увидимся.

— С удовольствием, миссис Портер.

— Не делай из меня дурочку.

Он прошел мимо столиков, выделяя среди других знакомые лица: Джеральд и Иззи Гольдфарб, Оливер Лебанон, Рейф Лаример, Джефри С. Кацман, Монк Калаган, Руперт Бартлеби, Волтсон Алькотт и Эфраим Скай Фитцхаг с женой Сельмой.

— Всем привет!

— Джон Карни, чтоб мне лопнуть, — воскликнул круглолицый Волтсон Алькотт.

— Только здесь не лопайся, — съязвил Кацман.