Замок Ужаса

– Нет, по-моему… Такая бутылка была всего одна, да и вообще вина там было всего ничего. А в чем, собственно, дело?

Боря своей очаровательной наивностью меня добил. Пришлось пояснить:

– Ты думаешь, Ольга специально приняла снотворное?

Борис открыл рот, подумал и молча закрыл.

– Ручаюсь, что и Гюстав хлебнул изрядную толику этой дряни, – продолжил я. – Убийца точно знал, что может спокойно проникнуть в комнату. Кстати, как ты думаешь, через какое время снотворное оказало действие?

Борис оттопырил нижнюю губу, пожал плечами:

– Минут через двадцать, судя по дозе. Максимум – через сорок, если учесть приподнятое нервное состояние ребят.

– Вот так… – я поднялся, кивнул Андрею: – Пойдем со мной.

На пороге остановился, попросил Бориса:

– Дай мне, пожалуйста, какой-нибудь тонизатор посильнее. И обязательно сообщи, когда прибудет медфлаер.

– Идем ко мне, – предложил Андрей.

Я покорно пошел следом.

– Худо дело? – поинтересовался друг, зажигая свет.

– Пока туман, – пожаловался я, устраиваясь поудобнее в кресле. – Главное, что я не могу понять, – это мотив преступления.

– Перстень, – предположил Андрей.

– А если сам Гюстав снял его перед сном? Пока Ольга не придет в себя, ответ на этот вопрос не получим. Лучше скажи, ты не заметил, когда Ройский появился в комнате Гюстава?

– Этот старичок? Погоди-ка… Когда я спустился с лестницы, ребята-артисты дружно заглядывали в дверь. А Ройский спешил к комнате, был от нее шагах в трех-четырех.

– Все точно, – уныло подтвердил я. – Все говорят правду, но кто-то один врет.

Группа экспертов, прибывших вместе с шефом, обшарила все уголки замка, но не обнаружила ничего нового, за исключением одного факта: убийца зачем-то забирался под кровать Гюстава. Скопившаяся под ней пыль местами была стерта.

– Наверное, уронил перстень, – тут же предположил Андрей. – Для того и свет включил на полную мощность.

Но предположение, даже самое естественное и логичное, не является фактом и тем более уликой. А улик не было. Кинжал оказался абсолютно чист, убийца аккуратно стер все отпечатки пальцев, даже следы Андрея, который клялся, что накануне брал кинжал в руки.

Шеф выслушал мой отчет внешне спокойно, но я-то представлял, что творится у него на душе. Убийство и в былые времена считалось преступлением из ряда вон выходящим, тем более такое страшное, жестокое и бессмысленное.

– Сделаем так, – сухо распорядился шеф, прослушав запись моих бесед с обитателями замка, – я оставлю тебе Нормана и Тараса, поработаете здесь. Сам встречусь с Ольгой. Тебе, кстати, привет от Учителя.

– Он приехал?

– Да. Сейчас у Ольги. Я распоряжусь собрать всю информацию о людях, с которыми ты беседовал. Брат Гюстава уже вылетел, будет здесь после обеда. Поговори с ним. Все, до связи.

– До связи, – машинально ответил я.

Андрей оказался в тронном зале. Он стоял рядом с Норманом, придирчиво изучавшим металлический крюк, на котором, по словам Андрея, висел вчера проклятый кинжал.

Я постоял рядом, послушал их разговор, потом отошел к креслу, в котором сидел накануне. Нужна была хоть какая-то зацепка. По сути, стопроцентного алиби не было ни у одного из участников вечеринки. Но подозрение не может быть основой для обвинения, единственной, во всяком случае. Хотя, если говорить честно, не было у меня в тот момент и подозрений: никого из сотрудников музея, не говоря уж об Андрее, Борисе и Марианне, представить убийцей я не мог.

Так я и сидел, бесцельно скользя взглядом по увешанным старинной мишурой стенам замка, пока не почувствовал смутную тревогу. Что-то было не так…

– Андрей! – позвал я.

Друг повернул разгоряченное спором с Норманом лицо, вопросительно посмотрел на меня.

– Тебе не кажется, – медленно проговорил я, продолжая осматривать стены, – что здесь с вечера что-то изменилось? Только никак не пойму – что?

Андрей подошел ко мне и тоже уставился на стену. Потом опустился в кресло, в котором сидел на протяжении беседы с Гюставом, глянул еще раз и…

– Рука, – решительно произнес Андрей, – вчера она висела под другим углом. Точно.

Одновременно мы рванулись к железному протезу. Андрей не ошибся. Руку снимали со стены, причем совсем недавно. Вот только отпечатков пальцев на ней не оказалось. Зато Норман обнаружил нечто другое: на нижнем сгибе металлической ладони виднелась небольшая, но совсем свежая царапина.

– Это след от рукоятки кинжала, – сообщил Норман, – удар был очень сильный.

– А осмотреть ее поближе можно? – попросил Андрей.

Норман кивнул. Андрей осторожно засунул руку в отверстие протеза, я помог ему пристегнуть ремни. Небольшой рычажок на кисти повернулся легко, и железные пальцы сжались в мертвой хватке. Меч, снятый Андреем со стены, словно прирос к металлической перчатке. Андрей поднял меч кверху, повел руку вниз… Сверкающая полоса стали со свистом рассекла воздух.

– Помоги, – попросил Андрей и принялся отстегивать протез.

– Вот вам и разгадка силы удара, – мрачно констатировал Норман. – В локтевом суставе, похоже, установлена пружина, ускоряющая движение.

– Пластины, – поправил Андрей, пристраивая протез на стену.