Замок воина. Древняя вотчина русских богов

При первом же удобном случае я поделился своими размышлениями с Константином, надеясь заинтересовать его такой трактовкой истинного назначения храма Спаса. Неожиданно мой друг сказал:

– Так ведь там спрятан крест, на котором в своё время распяли Иисуса Христа. А ведь одно из его имён – Спаситель. И он был, как мы знаем, следуя христианской традиции, Сыном Божьим.

Я впервые об этом слышал. Поэтому стал выспрашивать, откуда он почерпнул подобные сведения.

– Из книги, – пояснил Костя и добавил: – Один крымский исследователь докопался до информации, касающейся Животворящего Креста Господня. И, следуя его трактовке, крест был спрятан именно здесь, возле храма Спаса.

– Когда же это случилось? – уточнил я.

– Незадолго до взятия турками Крыма и падения княжества Феодоро со столицей на Мангупе. Это – пятнадцатый век… кстати, в середине двадцатого его чуть было не нашли.

– Кто же?

– Немцы. Во время Великой Отечественной войны они здесь всё основательно прошерстили. Местные жители, из числа тех, кто дожил до наших дней, рассказывали, что видели здесь спецкоманду, занимающуюся особыми поисками, скорее всего, это были люди из «Аненербе».

– А может быть, нашли? – неуверенно спросил я.

– Нет, нет! Тогда бы ход истории пошёл по иной колее.

Я задумался. Наверное, Константин прав. Не нашли. Но знали же! И если знали немцы, то почему не знать великим князьям из династии Романовых? Ведь как-то же данная информация распространялась всё это время, раз уж она дошла до наших дней.

– Откуда этот исследователь узнал о Кресте Господнем? – уточнил я.

Но Костя лишь плечами вздёрнул.

– Не знаю… Книга написана как художественное произведение. А в нём, как ты понимаешь, любые вымыслы возможны. С другой стороны…

– Костя, – воскликнул я, – но ведь наличие там Креста – это же настоящая сенсация! Вселенского значения! Почему же люди молчат? Почему его никто не ищет?

Константин улыбнулся одними уголками губ. И я уловил некую иронию, свойственную этому человеку.

– Сам-то как думаешь?

Мне вдруг захотелось вновь пойти на Бойко. И почувствовать силу, исходящую из всех пяти вершин, и ритм спирали, расходящейся от Спаса, и благодать Животворящего Креста. Жаль, что в обозримом будущем мне не суждено совершить такое восхождение. Мой очередной вояж в Крым подходил к концу.

6

После этого разговора я много раз задавал себе один и тот же вопрос: «Знали ли Романовы о местонахождении Креста Господня?» И терялся в догадках. Ибо любой ответ приводил к новым вопросам… Можно было до бесконечности спрашивать и отвечать, не продвигаясь ни на шаг в понимании общей ситуации.

Действительно, какая разница, знали они или нет? Что меняет? Главное в другом – часовой механизм на Бойко запущен, он тикает, отмеривая ему положенное время, и никто не может остановить этот ход.

Я обратил внимание на то, что наша история с тремя братьями-царями нигде в летописях не зафиксирована. Есть отдельные упоминания о Даждьбоге и Перуне, а также свидетельства о киевском пантеоне, где их идолы стоят рядом. Есть отдельный сказочный эпос о неком Коще (Кощее), которого ещё называют Кощеем Бессмертным. Но нигде не говорится, что это три родных брата, да ещё и цари! Может быть, данный факт тщательно скрывается, либо же данное родство просто стёрлось в памяти народной, навсегда исчезнув из неё.

С другой стороны, глухой отголосок этих древних событий всё же остался. В русских сказках часто говорится об отце, у которого было три сына. Сюжеты этих сказок роднятся, но итог всегда один: в конце концов именно самый младший из братьев становится наследником отца, ему достаётся то, что прежде принадлежало родителю.

Откровенно говоря, меня часто удивляла одинаковость этих сказок, а также явная их нелогичность. Почему каждый раз всё доставалось младшему из братьев? Все сказки такого рода были написаны как под копирку. Но, может быть, у них имелся оригинал, то есть реально происходившие события. И все последующие поколения людей слепо следовали ему, ошибаясь в деталях, но неукоснительно придерживались главного: всё перешло от отца к младшему сыну. В нашем случае роль этого сына досталась Даждьбогу, у которого после смерти двух старших братьев сосредоточилась вся власть и все сакральные инструменты, прежде разделённые между братьями-царями: чаша, секира и лемех.

Обращает на себя внимание то обстоятельство, что именно эти же самые сакральные предметы (названные, правда, золотыми) обнаруживаются в одном древнем мифе о скифских царях и происхождении скифского рода, который дошёл до наших дней, в том числе и через греческие сказания.