Замороженная саранча

Волшебная церемония доставания чемоданов

Волшебная церемония доставания чемоданов! Почти ритуал. Мы долго к нему готовимся. Начинается все с заметного потепления или похолодания. И вот когда это потепление уже грозит летом, а похолодание — зимой, то всем становится ясно, что ПОРА ДОСТАВАТЬ ЧЕМОДАНЫ. Причем мы с сестрой ждем этого события в радостном волнении, а папа — с обреченной покорностью неизбежному. Впрочем, операция «чемоданы» проводится чаще, чем того требует смена сезонов — два раза в плановом порядке — по мере смены времен года и как минимум раз пять в экстренном порядке — это когда вдруг пропадает какая-нибудь вещь и никак и нигде не находится. Так что остается последняя надежда — на чемоданы. В них зимой лежат летние вещи, а летом — зимние, кроме того, есть чемодан «без номера» — в нем полотенца и новое постельное белье — наше неприкосновенное приданое, а пока не замужем, можно и на старом поспать. Еще в одном чемодане — приданое для наших детей: трогательные ползунки и платьица, из которых мы выросли. Стоят чемоданы на антресолях, поэтому достать их под силу только папе. И вот мама начинает его просить: «Сережь, пора доставать чемоданы. Приходи сегодня пораньше». Наконец, папе удается «вырваться» и операция «Чемоданы» начинается. «Какой?» — задает папа ритуально-риторический вопрос. Этот вопрос — как выстрел из стартового пистолета. Только после того, как вопрос задан, начинаются ежегодные поиски тетради, в которой расписано что в каком чемодане лежит. Это не какая-нибудь общая тетрадь за 48 копеек, а ежедневник с видами Сирии и надписями на арабском языке — маме привезла его из Сирии Инна. Чаще всего полуторачасовые поиски увенчиваются успехом, и операция входит в новую стадию: содержимое чемоданов не совсем совпадает с указанным в тетради…. И это несмотря на то, что каждый раз вынутое вычеркивается, а доложенное вписывается. Наверное, именно поэтому папина интонация в вопросе «какой?» полна обреченности — ведь он что несмотря на тетрадь с арабской вязью на обложке, ему все равно придется опять доставать все. И опять все вынутое вычеркивается, все доложенное вписывается, чтобы в следующем году опять не совпасть. Ритуал на то и есть ритуал, чтобы не нарушаться! Наверное, мама слишком часто отвлекается на нас, так что один глаз у нее в тетради, а другой следит за нашими маневрами вокруг чемоданов: мы норовим незаметно вытащить мамино свадебное платье, чтобы потом играть в невест, или мамино платье для беременных, чтобы играть в мам. Но самый главный «объект» охоты находится в чемодане номер 3 — это мы с сестрой помним без всяких сирийских ежедневников. Это розовый шелковый конверт для новорожденных. Наконец, пока родители обсуждают, пора или еще рано доставать зимние шапки — наверное, именно в этот момент мама в очередной раз забыла вычеркнуть шапки из списка — и поминутно просят примерить то одно, то другое, мы с сестрой щелкаем замком на вожделенном чемодане № 3. Машка для отвода родительских глаз меряет плащ, а я потихоньку вытягиваю конверт. Он тоже убран в чемодан в ожидании «новорожденного», в нем Машу из роддома забирали, но в данный момент нас не интересует его славное прошлое или эстетические характеристики, для нас его главное достоинство заключается в способности быстро скользить по ковру, и мы катаемся на нем, не реагируя на рассеянные окрики родителей, слишком занятых чемоданами, чтобы всерьез заняться нами. Но наконец, очередь доходит и до нас, и наш ковер-самолет реквизируют.

Таким же праздником была для нас игра с большим надувным дельфином. Его никогда не использовали по назначению — в воде, но мы обожали играть с ним дома на полу, потому что большую часть года дельфин в сдутом виде хранился где-то на антресолях за чемоданами, так что надуть дельфина было почти такой же радостью и редкостью как надуть Санта Клауса и нарядить на новый год елку.

Куклы

Моя первая кукла — брюнетка с карими глазами — Лулу. Мне привез ее папа, когда отслужил в армии. Историю происхождения и этимологию ее имени я не помню. Может, я тогда только эти звуки произносить умела или в инструкции к кукле было указано ее имя.