Замороженная страсть

– Ну вот, – довольно улыбнулся он. – Есть немного сведений по связям Рощина. Собственно, связей у него в последние годы было мало. Стал он как-то всех сторониться, как поговаривают теперь в уголовной среде, где его знали. И якобы чаще других общался с неким типом, которого наши информаторы не знают. Слышали только, что его «погоняло» Батон.

– Батон, – повторил Гуров. – А что, вполне в их стиле. Большая часть кличек дается просто по фамилии человека, если нет ярко выраженных дефектов, особенностей или наклонностей. Хлебников – Батон. Невысокий крепыш, насколько можно судить о нем, лежащем в бессознательном состоянии в больничной палате, вполне могли так его прозвать. Но пока это только совпадение, хотя их уже многовато. Скорее бы он в себя пришел, что ли.

Подполковник Акимов, закончил изучать сводки по городу за последние несколько дней в половине двенадцатого ночи. То ли от усталости в голову ничего не лезло, то ли он просто пока ничего не смог увидеть в этом длинном перечне преступлений, совершенных в Саратове, – от убийств до краж со взломами и грабежей на улице. Либо преступление явно было на бытовом уровне, либо похищенное никак не соответствовало…

Это была подсказка полковника Гурова. Это он перед отъездом посоветовал Акимову присмотреться к последним преступлениям. Если каналом, который курировал Ергачев, пользовались местные преступники, то должна вскрыться явная попытка передела криминальной власти. Канал из Казахстана в Москву свежий, и если героин через него начали прокачивать, то это те, кто организовал канал для спайсов и теперь решил его использовать и для других товаров. Хотя обычно так не поступают.

Да, Акимов был согласен. Никогда преступники не путают кислое с пресным, иначе можно потерять все. Значит, каналом стал пользоваться кто-то еще помимо москвичей. И это вполне могли оказаться местные ребята, которые связаны с местными таможенниками. Отсюда могла пойти утечка. И, скорее всего, это новые люди, те, кто решил гнать героин самостоятельно.

Спускаясь по лестнице на первый этаж, подполковник продолжал ломать голову. Либо он ничего не в состоянии увидеть, либо ошибался Гуров, либо за эти полторы недели ничего не произошло, что могло быть связано с наркоторговлей. И необязательно держать в поле зрения только уголовников. Есть люди с более чистым прошлым и очень грязным настоящим, которые могли приложить к этому руку.

– Андреич! – окликнул проходившего мимо Акимова помощник дежурного. – По твоей части! Ты просил сообщать о подобных делах.

– Что случилось? – насторожился Акимов, так и не донеся до рта сигарету.

– С Третьего отдела! Труп у них. Выбросился с девятого этажа. Ты его должен знать, полковник Червяков.

Акимов смотрел на помощника дежурного, слышал, как тот рассказывал что-то о Червякове, когда тот еще работал в областном ГУВД, но мысли подполковника были о другом. Ведь вот оно! То, о чем предупреждал Гуров. Нет, сейчас выводы делать еще рано, это может означать все, что угодно, даже то, что это просто однофамилец, или двоюродный брат, или даже родной брат того самого полковника Червякова.

– Адрес? – коротко потребовал он.

– Московская, сто двадцать три.

«Людмила», мысленно констатировал Акимов, сбегая вниз к своей машине, некогда элитный дом. Когда-то, еще в советские времена, на центральном проспекте города – проспекте Ленина, ныне переименованном в свое прежнее название – улица Московская, построили две девятиэтажки. И у каждой внизу в цокольном этаже были пристроены большие магазины. Один тогда назывался «Руслан», второй – «Людмила». Соответственно, магазин мужских и магазин женских товаров. Жили тогда в этом доме профессора университета, директора и заместители директоров предприятий города, ведущие специалисты и льготники-ветераны. Это был престижный в те времена дом. И планировка в доме была по тем временам необычная, не местный проект, а московский.

Сделав крюк по Большой Казачьей и Рахова, Акимов свернул на Московскую и у 123-го дома припарковал машину. На его глазах во двор въезжала машина «Скорой помощи». Во дворе собралась небольшая толпа жильцов, судя по тапочкам, наброшенным на плечи платкам поверх халатов и трико с вытянутыми коленями. Здесь же стоял микроавтобус оперативно-следственной группы и патрульный «уазик» роты ППС.

На асфальте лежал мужчина, неестественная поза которого красноречиво говорила о том, что он мертв. Да еще кровь, растекавшаяся темным пятном из области головы. Костюм, галстук, дорогие туфли… Этот человек не вышел на балкон покурить…

– Сюда нельзя! – На Акимова надвинулась широченная грудная клетка в черном обмундировании.

– А? – Подполковник недоуменно посмотрел на омоновца, потом понял и достал удостоверение. – Следователь уже здесь?

– Так точно.