Замороженный Мир

И вот, где-то через минуту, заглатывающая мясо крокодила, начала пастью щёлкать, корчится, лапками размахивать и натурально кататься по земле: очевидно, начинка мясной ноги добралась до крокодильей требухи. Ну а верёвка не давала крокодиле покинуть окрестности дерева, торча из пасти.

И вот тут, аборигены, с победными воплями и каменными молотками толпой накинулись на крокодилу. И забили её насмерть за пару минут, не получив особого урона.

А разделывая рептилию, как я заметил, бережно извлекали, собирали и даже считали металлические шипы и гвозди.

Ночь провели в окружении костров, под стук выделываемой шкуры крокодилы, а с утра началась «моя работа».

Первым делом аборигеном были нужны буйволы, их шкуры. Ну и рога и копыта, не без этого.

Насколько я понял — самая опасная часть охоты. Поскольку буйволы эти — здоровые сволочи, с лютыми рогами, метров полутора в холке и до трёх в длинну, чтоб их. Тонна говядины, не менее, и это один бык.

При этом — весьма социальные, с развитой мычательной речью создания. И, соответственно, при атаке на них, а передвигались буйволы стадами не менее тридцати скотов, отвечали на агрессию именно лютые и мощные самцы.

Но, хитрый я, решил с говядиной корриду не играть. Взял карабин, залез на дерево неподалёку от водопоя. Ну и стал «собирать мыто» в виде пары говядин с каждого стада.

Выглядело это так: на отходе от водопоя, я бегло стрелял в глаз одному, а если успевал, двум матёрым самцам. Те и помирали, а стадо, встревоженно мыча, нарезало минут двадцать круги вокруг убиенных, ну и валило по своим делам.

Тут же выбегали засадные папуасы и радостно утаскивали забитые туши в лагерь. Кстати, заметил я циркулирующие по Жёлтой катамараны: очевидно, доставляли еду в деревню.

За день набил одиннадцать быков, что, насколько я понял, полностью удовлетворило текущие запросы папуасов.

Но шаман то ли жадность пробудил, то ли это изначально предполагалось, но выдал он мне:

— Племя идёт бить большого зверя с рогами во рту. Ты с нами, большой шаман? — выдал он, подтверждая, что «договорные» обязательства я выполнил.

— С вами, — кивнул я, прикидывая ТТХ предстоящей дичи.

Итак, «большой зверь с рогами во рту» — это местная слонятина. От слонятины «не местной» она отличалась, в первую очередь, тем, что была всеядной. И пасть, из которой торчали лютые бивни, была дифференцирована на клыки и резцы, а хоботом слоняра подтаскивал к пасти не только зелень, но и вполне себе куски мяса.

Из остального — бивни были скорее мамонтячими, под углом опускаясь к земле и на высоте примерно метра от неё направляясь «вперёд». Ну и ухи относительно маленькие.

А так — злобная и кровожадная слонятина. А папуасы на неё с мушкетами, да. Может и повезёт, может и не очень.

В общем, на следующий день я сидел в засаде и наблюдал, как трёхметровая слонятина пасётся у рощи, обрывая хоботом листву. В качестве оружия я выбрал Росси — кость черепа этих гигантов была для карабина непробиваема, тело огромно — чёрта с два до сердца дострелишь. В общем, либо травить, выматывать и забивать толпой, как делали аборигены с немалыми потерями, либо бить в буркало.

Соответственно, вздохнул-выдохнул я, подготовился, да и треснул припасённой веткой. Слонятина относительно небольшими ушами завращала, ну и начала от рощи поворачиваться.

И, закономерно, получила пулю в глаз. Вздохнула кротко (реально, жалко стало), ну и упала на бок, ломая подлесок рощи.

Ну а я, с закономерной гордостью потопал к добыче… Как вдруг трубный рёв сотряс округу, а из рощи щеманулась ещё одна слонятина, размерами несколько поменьше первой. Остановилась над трупом, бешено вращая башкой.

И вот тут я… ну наверное протупил. Пал бы на пузо, в траву саванны, слонятина башкой бы повращала, да и упёрлась по своим слонячьим делам. Но «великий охотник я», пал не на пузо в траву, а на колено, выцеливая глаз второй слонятины. И ни черта не попал, более того, локализацию гадкого меня слонятина установила, и со злобным рёвом и кровью, текущей по морде, щеманулась меня убивать.

А я, соответственно, обретя разум и весьма веский стимул, от зверюги убегать. Причём догнать меня слонятина не могла, втопил я на зависть всяким олимпийцам Мира Земли.

Ну и чтоб не просто бегать, пытался выморозить слонятине глаза, а, в идеале, мозг. Первое получилось, судя по бешеному, но и жалобному рёву со спины. Ну а второе было в процессе.

Аборигены, ошалело проведя нашу бегущую парочку взглядами, заполошно выпалили из крамультуков вслед. Не попали, ни в слонятину, ни в меня. Ну а слонятина на звуки даже не дёрнулась, имея целью мою персону.

На бегу я любовался стаей львов, гаремовод которой бодро драпал, ведя за собой прайд, но со столь царственным видом, как будто он прогуливается.